Хуже дела обстояли на северном берегу Дуртараса. Та часть города пострадали сильнее и гномы не были способны восстановить ее. Материалов в городе не хватало, а новые не поступали. Все это время не было известий от Урюк-Ксая, а отправленные к нему вестники не возвращались. Возможная гибель его второго сына окончательно подкосила Гондора. Гномы укрепляли бастионы транзитных островов и ожидали подкрепления из Гремлиноса. Гондор практически не выходил из дворца. К себе он допускал только великого владыку, но тот, так и не смог уговорить верховного миссира, обратиться за помощью к императору. Гордыня Гондора затмила его рассудок. Он жаждал мести за гибель своих сыновей. За гибель своей столицы. За гибель каждого погибшего гнома. Адонай это понимал, потому и не спешил. Он уже подготовил последний удар, который поставит мат верховному миссиру в этой шахматной партии. Но для этого он должен был дождаться, когда армия Гремлиноса выступит в столицу. И вот наступил этот день. Соколы разведчики вернулись с добрыми вестями. Гарнизон Гремлиноса наконец-то вышел из города и направился по дороге в столицу. Вечером, когда солнце уже село, Адонай тайком вывел из города половину армии. Он отправился с ней вверх по течению Уссури. Удалившись от Дуртараса достаточно далеко, что бы ни попасться на глаза дозорным разъездам гномов, он переправился на северный берег. Утром следующего дня гномы на смотровых башнях крепостной стены увидели взметнувшиеся на опушке леса флаги Гремлиноса. За ними появился и штандарт миссира. Стройные полки гномов приближались к городу, и дозорные приветствовали их, радостно размахивая руками. Они открыли ворота, и под барабанную дробь гарнизон Гремлиноса вступил в столицу. Парадным маршем они промаршировали по улицам разгромленного города. На каждом перекрестке их встречала ликующая толпа. Они забрасывали гномов цветами, а те махали им в ответ. Дойдя до площади трех дворцов, гномы построились на ней в ровные квадраты. Здесь были и гвардейцы, и жандармы, и ополченцы. Кавалерии у Гремлиноса почти не было, но для боев в городе она и не требовалась. Последними на площадь въехали колесницы Ксаев. Первым шла колесница, над которой гордо развивался штандарт миссира Гремлиноса светлейшего Грон-Ксая. Гондор вышел на балкон поприветствовать своего старого друга и соратника. Он с восхищением смотрел на его армию, марширующую на месте. От топота их ног дрожали стены дворцов. Грон-Ксай поднял руку вверх, и армия замерла, наполнив площадь тишиной и уверенностью в скорой победе над людьми.