— Давно тебя это начало беспокоить? — хоть тон, которым он поинтересовался об этом, был вполне серьезен, я все же уловила некие нотки сарказма.
— Не знаю, но сейчас вслух сказала, и прямо легче стало, — улыбнувшись уголком рта, признаюсь я.
— Хорошо, — химик усаживается напротив, положив руки на стол и скрестив пальцы. — О всей своей жизни рассказывать будет долго… Что именно тебя интересует? Я честно отвечу на любой твой вопрос.
— Это будет справедливо, — киваю я. А потом молчу несколько секунд, не зная, какой вопрос задать первым. Но, посмотрев в его лицо, слова срываются с губ сами собой: — Этот шрам у вас, под правым глазом…
— У «тебя». Я о многом не прошу пока.
— У тебя, — соглашаюсь я, стараясь игнорировать это пугающее и такое волнующее «пока». — Откуда он?
— Это результат моего знакомства с кастетом, — без эмоций отвечает он.
— Это же как вам… тебе распороли… — невольно ежусь, представляя, как же надо было заехать по лицу, чтобы остался такой шрам. — Это было давно?
— Три года назад, — ответил химик и улыбнулся, видимо, вспоминая эту заварушку. — Я сам виноват, влез в драку. Не делай такие глаза, Дмитриева. Серега полез первый, а я уже следом.
— С ума сойти, — выдыхаю я и замолкаю снова на несколько секунд, стараясь собраться с мыслями. Вот почему он тогда Машке сказал, что-то про драки… — Вы на любой вопрос ответите?
— Если ты будешь продолжать «выкать», то нет.
— Хорошо, — я смотрю исподлобья и несколько мгновений сомневаюсь, стоит ли вообще спрашивать то, что мне пришло в голову. — Ты был женат? — слова удаются мне с трудом скорее из-за непривычного обращения.
— Поговорим о бывших? — подмигнул мне химик. — Мне нравится ход твоих мыслей. С чего такой вопрос?
— Не увиливай от ответа, Дмитрий Николаевич! — недовольно замечаю я и чувствую облегчение, глядя, как его развеселил мой вопрос. Лебедев даже немного рассмеялся в голос. Сама не знаю, как мне пришло в голову спросить именно это. Но то, что он сказал мне, признаюсь, меня удивило.
— Был. Такой ответ пойдет?
— И долго?
— Пять лет, — честно отвечает Лебедев. — Потом мы решили разойтись.
— Простите, — мне стало неловко, хотя по идее стыдиться здесь нечего. Этот человек целовал меня, несколько раз видел меня в одном белье по пояс… А я едва ли знаю хоть что-то о нем!
— Рассказать, почему мы развелись? — в его голосе не было ни насмешки, ни раздражения. Казалось, он предельно честен.
— Нет, не надо. Я не хочу лезть…
— Хорошо. Что тебя еще интересует?
— Дмитрий Николаевич, если вы не хотите мне что-то рассказывать, то просто скажите, я не хочу заставлять вас, я и так чувствую себя настолько неловко…