Я понимаю, что перестала дышать. Просто не могу сделать вдоха, потому что боюсь, что Андрей замолчит. Закончит такое необходимое для меня откровение.
— Я думал, что ты у меня ещё совсем маленькая, — Андрей улыбается настолько нежно, что у меня сводит в груди, — а ты понимаешь больше, чем я. Сама даже не понимаешь, какую власть имеешь надо мной.
И снова. Он не говорил мне слов любви. Просто констатировал факты, просто признал свои страхи и открыл свою душу нараспашку.
— Андрюша, — всхлипываю я, обвивая его шею руками и пряча лицо в его плече.
Мужчина целует меня в висок и начинает покачиваться из стороны в сторону. Тихим голосом Андрей начинает напевать колыбельную, которую в детстве мне пела бабушка. Слёзы начинают литься крупными каплями из глаз. Откуда только узнал?
Ближе прижимаюсь к Андрею и под тихое пение засыпаю. Мне достался самый невероятный мужчина во всей Вселенной!
Юля
Голова раскалывается на части, а во рту странный привкус горечи. Услышала встревоженный голос своего мужчины на грани сознания:
— Маленькая моя, хрупкая… открой глазки… посмотри на меня, родная…
Сделав огромное усилие над собой, с трудом разлепляю свинцовые веки и смотрю на перекошенное от страха и отчаяния лицо Андрея. На любимом лице слёзы. Хочу поднять руку, чтобы стереть их, но не чувствую своего тела. Хочу сказать что-то, успокоить, но язык отказывается шевелиться. Только хриплое мычание.
— Скорая уже едет, Юля. Уже едет… — шепчет отчаянно, оглядывая улицу в надежде увидеть карету скорой помощи.
Снова сознание уплывает, и я перестаю воспринимать окружающий мир. Больше нет сил держать глаза открытыми и прислушиваться к тому, что происходит вокруг. Закрываю глаза и проваливаюсь в спасательную темноту. Андрей рядом, мне нечего бояться.
Из сна меня вывел тихий шёпот на ухо:
— Маленькая моя… Искорка… Приходи в себя родная…
Сухие губы коснулись моей ладошки, которая лежала на покрывале. Разлепила тяжёлые веки и недовольно поморщилась от бьющего в глаза света. Опустила взгляд на любимую макушку. Улыбнулась. Факт того, что в тот момент, когда мне так плохо, Андрей оказался рядом, теплой волной разливался внутри.
— Хороший мой, — прохрипела я.
Мужчина вскинул глаза и облегчённо вздохнул. Губ тут же коснулась бутылка и в рот полилась вода. Я стала жадно глотать, понимая, что в горле чертовски сильно пересохло. Но Беркут убрал бутылку:
— Врач сказал, что много пока нельзя.
Я недовольно поморщилась. Мужчина аккуратно опустился рядом со мной на кровать, стараясь не потревожить руку, на которую был наложен гипс. Губы прижались к моему виску. Почувствовала, что Андрея трясёт.