Недавно Икроногова постиг очередной удар. Он оказался чувствительнее прежних, ибо дело обстояло, как в медицине: болезнь тем опаснее, чем вреднее микроб и чем слабее человек. Особа, на которую Икроногов положил глаз, сочетала в себе привлекательность розы и вредоносность холерного вибриона. Каждую любовную связь она расценивала и описывала в обществе как Голгофу. На Голгофу она восходила многократно, и всякий раз не одна. Когда грех совершался, в свидетели и заступники призывались Цветаева и Фрейд. Убедив Икроногова, что Голгофа есть Голгофа и крест тяжел, болезнетворная вампирша высосала из него соки и канула в неизвестность, стянув у воздыхателя божественного Гумилева. Вся эта история потрясла Икроногова. Он был так напуган рассказами о Голгофе, что не смел и помыслить вскарабкаться на нее за компанию с рассказчицей. Во всем случившемся он уловил лишь оттенок мрачного созвучия душ и всерьез считал, что произошла фантастическая и печальная встреча двух собратьев по редкому несчастью.
Итак, вечером сытного дня отобедавший Икроногов скорбно смотрел на похоронное пламя свечей, сжимая в одной руке карандаш, а в другой наполненный до краев бокал. Со стен, подобно жукам в янтаре, глядели предки - некогда цвет и гордость петербургского общества. Потомок подсел к столу и погрузился в творчество. Словно муравьи, ползли на бумагу слова мелкие, в завитках, и каждое - бомба, каждое - прощальный поклон хмельного отпрыска старинного рода. Да, он сгинет, но поставит точку, это будет всем точкам точка! Его сочинение - укор, плевок, вызов и горькая мудрость. Это может получиться особенно изысканно, если в желудке перевариваются мозги с горошком и бутылка благородного вина.
Бокал сменяется бокалом, мысли пляшут. На свечу летит страшный мотылек - ниоткуда, в мерзкой липкой пыльце. Даже прекрасная и проклятая, забравшая Гумилева, не сумела оценить обреченность вечерних бдений. И становится очевидным, что все вокруг Икроногова суть пустые места, а сам Икроногов - один, и неизвестно еще, человек ли он или нечто иное, чему не суждено обрести приют и покой в материальном мире.
Выход есть - Икроногов давно о том догадался. Испытанное в юности желание смерти являлось смешным, глупым заигрыванием с тайной. Искушение смертью вообще неизбежно, когда впереди запас жизни на полную катушку. Но он переболел младенческой болезнью, и теперь все обстоит иначе. Теперь он всерьез призадумался о новых путях и возможностях загробных миров...
Телефонный звонок прозвучал неуместно, бестактно, но Икроногов решил повременить с хамским ответом. Обычно вместе с мрачными мыслями приходит желание ими поделиться. Кроме того, вдруг это...