Расположившись на лавке, с нервным смешком покосилась на дверь. Может, закрыться?.. Чутьё подсказывало мне, что скоро здесь будет Очень Злой Зайчик.
Но я не думала, что Лёша настолько хорошо владеет собой!
Воздух в комнатке был не сильно горячим. Приятным, согревающим, но не выбивающим дух, как любил отец. Расстелив полотенце по лавки, я блаженно зажмурилась. После прохладного бассейна влажный пар казался настоящим чудом. Может, взять хвойное масло?.. Правда, у меня сосновый лес под боком - дыши не хочу.
Я засмеялась, вдыхая запах нагретой деревянной отделки. А жизнь-то налаживается! Расслабившись, даже не сразу поняла, что в комнатке скрипнула дверь.
- Как отдыхается?..
Безобидный в сущности вопрос едва не отправил меня на потолок. Подскочив, я во все глаза уставилась на Лёшу, загородившего проход. Дьявол! Надо было искать пути отступления!
- Пр-р-ривет, - выдохнула, осторожно сползая с лавки. Мужчина следил за мной, не мигая. Невольно вспомнилось фраза из детского русского мультика: "Сейчас, кажется, будут убивать".
- Будут, - подтвердил Лёша. Либо он читал мысли, либо я начала шептать вслух, - в особо извращённой форме будут.
"Особо извращённая форма" почему-то понравилась моему низу и совсем не понравилась верху.
- А может, договоримся? - предложила я. Но Зайцев лишь покачал головой, заинтересованно поглядывая на веник. Эй! Не смей, слышишь?!
- Ты права, великоват, - задумчиво выдал этот наглец, - надо бы уменьшить, чтоб побольнее было.
И пока я задыхалась от возмущения, мужчина вытащил из веника несколько веток. Получилась очень потрёпанная метёлка. Оценив перспективы, я медленно, боком, стала пробираться к выходу. В конце концов, это же просто шутка и не повод вести себя...
Олин мощный рывок - и я оказалась прижата к Зайцеву.
Завизжать не получилось. Ледяные потемневшие глаза словно выбили из меня все силы.
- Молчать, - последовал короткий приказ. Широкая ладонь скользнула в мои волосы, погладила... и резко сжала. Намотав хвост на кулак, Алексей Петрович вынудил меня запрокинуть голову и впился в губы поцелуем. Незнакомым, злым поцелуем, будто наказывал - каждая попытка обнять, смягчить, зарыться пальцами в его шевелюру пересекалась лёгким одёргиванием. Чувствительным. И я вдруг с ужасом обнаружила, что хочу быть наказанной. Хочу быть полностью в его власти. Эта дикая мысль ошеломила, что я даже перестала сопротивляться, когда жёсткие поцелуи Лёши оказались на шее, ключицах, и оставляли красные пятна на коже.
- Молодец, - похвалил он, - а теперь обопрись руками на лавку и прогнись.