— Спасибо, госпожа Кин, — от всего сердца поблагодарила я.
Немолодая женщина отмахнулась и улыбнулась, после чего ушла к себе, оставив меня в приятном недоумении рассматривать поднос с булочками, фруктами и соком. Все же ощущение чужой заботы было очень теплым, как будто действительно грело.
Расправившись с завтраком, я быстро собрала тетради и писчие принадлежности и отправилась в главный корпус, попутно занеся поднос комендантше и еще раз поблагодарив ту за проявленную заботу. Сегодня был последний день перед выходным и, соответственно, перед концертом. Возбужденное предвкушение студентов не желало поддаваться никаким увещеваниям, уговорам и даже угрозам. Даже на занятии метрессы Хьюз обыкновенная тишина буквально гудела едва сдерживаемыми эмоциями, заставляя преподавателя недовольно хмуриться и грозно сверкать линзами неизменного пенсне. Но предъявить студентам было нечего, кроме лихорадочного блеска глаз и повальной рассеянности. Признаться, лекции прошли мимо меня, будто во сне. Руки машинально записывали слова, входящие в уши, но мыслями я уже была в завтрашнем дне. Интересно, каким будет выступление знаменитого пианиста? Что я почувствую? Что он захочет вложить в восприятие своих слушателей? Как именно он это сделает? Вопросы роились в голове, сменяя друг друга назойливым жужжанием, но все ответы я должна была получить уже завтра. Только завтра… Время тянулось сахарной патокой. Скорее бы!
В отличие от других девушек, планирующих завтра оказаться на концерте, мою голову не занимал сакральный и извечный вопрос «что надеть». В гардеробе у меня имелось достаточно платьев, соответствующих случаю, но идти я собиралась в форме консерватории. К чему наряжаться и привлекать к себе лишнее внимание? Я ведь иду туда не себя показывать, а учиться персональным приемам знаменитого музыканта и оллама.
Хоть в консерватории Аберга и была введена униформа, ее соблюдение не было строго обязательным. Комплекты были у каждого студента, но те в своем большинстве предпочитали носить свою одежду. Все же олламы — люди творческие, не терпящие рамок. В моем случае все было по-другому: строгая одежда темно-синего цвета будто была для меня еще одним блоком, барьером, помогающим закрываться от постоянного потока чужой музыки, пропитывающей это место. Однако теперь, когда в моем учебном расписании появились занятия с Каэли, у меня появилась уверенность, что скоро и этот барьер перестанет быть необходимостью, пусть и эфемерной.