Дель Пьёро без труда нашел дорогу к обители. Пробираясь по норам-коридорам выдолбленного в скале монастыря, Сельмо вспоминал слова Джетты. В подземелье он тоже практически упирался головой в потолок, но на фоне остального это воспринималось, как мелочь. Теперь же своды давили на него так, что если бы не необходимость, он бы вылетел оттуда, как пробка из бутылки эльфийского шипучего вина.
Настоятельница приняла его сразу. Паладин вошел в сумрачную клетушку, по размерам больше напоминающую каменный мешок, и почти столкнулся с сухощавой женщиной в глухом монашеском одеянии. Сельмо не мог сказать, что ожидал увидеть, но мать-настоятельница оправдала все его ожидания. Благородные черты лица. Спина прямая и жесткая, как подставка под доспехи. Пронзительный взгляд, как у классной дамы, которая насквозь видит все проказы.
— Что с Джеттой? — спросила она строго.
Сельмо ломал голову над тем, как начать разговор. Он прокрутил в голове тысячу вариантов, но к этому оказался не готов.
— Когда я уходил, она еще не пришла в себя, но целитель сказал, что опасности для жизни нет, — ответил он как на духу.
— Что он с нею сделал?
— Врезал по мозгам, — признался Сельмо, потому что не мог соврать, когда эта женщина смотрела ему в глаза.
— Он умеет. — В голосе монахини слышалась боль и горечь. — Это ты ее спас?
Очень подмывало согласиться, и может, в каком-то смысле это даже было правдой, но Паладин ответил честно:
— Нет, он сделал это с моего согласия.
Настоятельница вдруг отскочила и, казалось, вдруг стала больше раза в два, как разъяренная кошка. Ее глаза метали молнии.
— Ты заодно с Эдмундо?! — взвилась она.
— Каким Эдмундо?.. — не понял Сельмо.
— Ее отцом!
— Ее отцом… — эхом повторил Светлый, чтобы получить время на раздумье, и вопросы посыпались на него, как градины из серой тучи. — А почему вы решили, что на Джетту напал ее отец? — задал Паладин самый нейтральный.
Монахиня успокаивалась, шерсть кошки понемногу опускалась, а когти втягивались.
— Давайте присядем, — вдруг перешла на официоз она, показав в сторону стола, заваленного бумагами и книгами, какие ведут казначеи и экономки.
Сельмо не стал отказываться. Разговор предстоял долгий, а он почти как горный тролль после охоты. Такой же уставший, только голодный.
— Расскажите мне всё по порядку, — потребовала настоятельница.
— С удовольствием, — соврал дель Пьёро. Никакого удовольствия рассказ ему не сулил. — Но может, сначала вы? Откуда вы знаете про отца Джетты?
— Я многое знаю, — ушла от ответа Темная.
— Я тоже. — Не лучшее время, чтобы играть в молчанку. Он же сюда за артефактом пришел. Однако в этот момент причина визита потеряла значение.