Ричард рассматривал гравюру с четкими мужскими профилями, и чувствовал себя древним рыцарем, способным заточить женщину в башню за один взгляд, брошенный на другого!
Выехали на рассвете. Гвардейцы сопровождавшие сестер и девочку, принца и его свиту не жаловали – держались в стороне, старались останавливаться на королевских постоялых дворах, и вообще подчеркивали, что едут отдельно от дипломатического посольства. Шелби чуть-чуть удавалось смягчить обстановку, травя байки со своей службы, но в остальном все держались вежливо, но холодно.
Однако принц не зря добивался официального разрешения на въезд в страну. По сути это было приглашение от короля Гишпании, и он показав бумаги легко получал комнату на королевских ночлегах, а заодно узнавал новости. В частности ему сообщили, что у короля появилась новая фаворитка – Черная герцогиня. Он приставил к ней охрану, пишет письма, и даже подарочки шлет – то новое фортепьяно, то кружевной воротник. Подарки вроде бы приличные, но ведь для незамужней доньи! Правда и она странная какая-то – ко Двору носа не кажет, все по своим поместьям разъезжает. Нет бы, в столице танцевать! А с другой стороны – молодец донья! За хозяйством следить надо, чтобы не сперли!
Эти речи вынимали у принца душу. Он и не знал, что настолько ревнив! Гвардейцы с легкой насмешкой наблюдали за тем, как их невольный спутник ежевечерне изматывает себя, нарубая саблей или бастардом очередное чучело или мешок набитый соломой. Без таких упражнений Ричард просто не мог уснуть, представляя Иржину в объятиях другого мужчины.
Сестры его тоже не жаловали. Общались вежливо, но про Иржину не говорили, только Агнешка – добрая душа частенько щебетала о маме, и охотно рассказывала, как они ехали к поместью, что видели по дороге, и какие вкусные десерты подавали в городском кафе. За неимением других собеседников принц разговорился с девчушкой, и нашел в ней много серьезности, а так же манеру Иржины склонять голову, делать паузу перед ответами и смешно морщить нос, слыша что-то неприятное.
Карета с женщинами катила неспешно, и принц со свитой невольно подстраивался под этот ритм. Ему хотелось хлестнуть коня и помчаться вскачь, взрывая пыльную дорогу, но сделать это мешало осознание – Иржина может отказать ему во встрече, но никогда не откажется увидеть дочь. Вот и терпел герцог Монмут пасторальные пейзажи, смуглых сборщиков оливок и смокв, слишком острые запахи чеснока, сыра и вина из каждой двери.
Когда гвардейцы остановили карету у каменной часовни, и что-то сказали сестрам, принц поначалу не обратил внимания – женщина часто просили сделать остановку, чтобы размять ноги, заглянуть в храм или перекусить прямо на душистой траве. Однако вскоре один из гвардейцев подошел к коляске Ричарда: