На источниках девушка смирилась, перестала спешить и отлично провела время, принимая минеральные ванны в роскошных мраморных павильонах королевских купален. Три дня в приятном обществе благородных донов пролетели незаметно.
Затем был прожаренный солнцем городок, в котором изготавливали лучшую в стране керамику. Здесь тоже пришлось задержаться, и закупить несколько сотен одинаковых горшков, для заготовки говядины новым способом. В провинции, расположенной среди болот, девушка приобрела тростниковые корзины для сушки фруктов, и несколько пачек тростниковой бумаги для упаковки изюма, инжира и миндаля.
Мужчины поддерживали закупки, подсказывали мастерские и рынки, а еще осыпали комплиментами, дарили мелкие сюрпризы, старались развлечь Иржину и показать себя с лучшей стороны. Дон Диего, например, вытащил ее однажды на ночную фиесту, и научил танцевать местные танцы, дон Амедео показал монастырь, в котором продавали пирожные с необычной начинкой, изготовленной только из желтков и сахара. Дон Каприцио сумел угодить больше всех, написав славную канцону о путешественниках, находящих радость в каждом новом месте. Дон Альфредо раздобыл где-то редкую шелковую ткань, которой полностью укутал экипаж, когда им предстояло проехать через городок кожевенников, полный неприятных запахов и мух.
Несмотря на неустанную заботу, Иржина порой грустила, но сама же гнала дурное настроение, старательно изучая страну. Что-то ей нравилось, что-то не очень. Особенно ее поразил бой быков, который она видела только издалека – с балкона. В Гишпании считалось, что беременные женщины должны остерегаться опасностей, всего не красивого и нечистого, поэтому мужчины отправились туда одни, оставив Иржину в гостинице, но ей повезло – путь к полю сражений лежал как раз под окнами ее номера.
Вернулись доны только глубокой ночью, и каждый в своем стиле. Дон Диего пах духами, а на воротничке и шее виднелись следы алой помады. Дон Амедео явился с целым оркестром и с горем пополам спел серенаду под окнами герцогини. Дон Каприцио принес розетку с шеи быка, выкупленную у тореадора, а до Альфредо пришел, благоухая ароматами сигары и дорогого коньяка, после мужских посиделок.
Благородные доны собрались на первом этаже гостиницы, потягивая вино, закусывая хлебом и сыром. Они общались, посмеивались над доном Диего, с аппетитом доедающим остывшее жаркое, вспоминали красивые моменты боя быков и красивых женщин, украшающих трибуны. Их негромкие, но выразительные голоса заставили Иржину подняться, и выйти на галерею, кутаясь в ночное платье и шаль.