– Хорошо… – проговорил он. – Если вас это развлечет.
Это было не совсем то, что надеялась услышать Беатрис, но во всяком случае, он не отослал ее. Напротив стояло еще одно кресло. Так близко, что она могла бы коснуться мужа, протянув руку. Беатрис устроилась поудобнее и раскрыла книгу – она хорошо помнила, где они остановились в последний раз. Постепенно уверенность вернулась к ней.
«…Ничто на земле не вечно, все с самого начала и до последнего мгновения клонится к закату, в особенности жизнь человеческая, а как небо не наделило жизнь Дон Кихота особым даром замедлять свое течение, то смерть его и кончина последовала совершенно для него неожиданно…»
Беатрис перевернула последнюю страницу и, точно почувствовав что-то, взглянула на дона Мигеля. И остановилась на полуслове, потому что голос перестал повиноваться ей. Муж смотрел на нее в упор и в его глазах была непонятная ей жажда. Беатрис вдруг бросило в жар. Она сглотнула, не в силах отвести от него взгляда. Дон Мигель поспешно отвернулся, откидываясь в кресле. В зале повисло молчание.
«Самое время уйти, не так ли? – с горечью подумала Беатрис. – Ну нет. Если я уйду сейчас, то никогда больше не отважусь на это…»
– Дон Мигель… – выдохнула она. – Мне… Я хочу вам сказать… Спросить, – она запнулась и замолкла.
– Спрашивайте, донья Беатрис, – глухо ответил он, не поворачивая головы.
Пламя камина необыкновенно четко высвечивало его гордый профиль и у Беатрис кольнуло сердце: как же он одинок! И тогда она сбивчиво заговорила, обмирая от собственной смелости:
– В Ла-Романе, когда вы предложили мне стать вашей женой… вы сказали, что не будете докучать мне, но… разве таинство освященного церковью брака не подразумевает продолжение рода?
Он резко обернулся и недоуменно переспросил:
– Продолжения рода?
– Да, – страха больше не было, наоборот, какое-то пьянящее чувство охватило Беатрис. – Разве вам бы не хотелось наследника рода де Эспиноса? Сына?
Глаза дона Мигеля вспыхнули при этих словах.
– Я люблю вас, хотя вы и не признаете это чувство, – проговорила Беатрис, соскользнув со своего кресла и гибко опускаясь перед мужем на колени.
В его глазах отразилось удивление и недоверие. Помедлив, он склонился к ней и взял ее руки в свои, затем поднес их к своему лицу и глубоко вздохнул. Едва касаясь, его губы скользнули по ее ладоням, нежной коже запястий.
– Беатрис? – казалось, он не был уверен, что правильно понял ее и она не отшатнется в испуге.
– Да, муж мой, – прошептала она, не пряча глаз от его пронзительного взгляда.
Тогда де Эспиноса обхватил жену за талию и, приподняв, притянул к себе на колени.