Слуги внесли первую перемену блюд – жаренное на вертеле мясо дикого быка. Одичавшие потомки животных, привезенные первыми европейцами, все еще в изобилии встречались в предгорьях Кордильера-Сентраль.
В зале началось оживление, внимание приглашенных переключилось на еду. Перед Беатрис поставили блюдо с куском истекающего соком и жиром мяса. Она взяла вилку и тут же отложила ее в сторону: к горлу внезапно подкатила дурнота.
«Мне следует научиться лучше держать себя в руках…», – подумала Беатрис, украдкой поглядывая на непроницаемое лицо мужа.
Как будто только что не был брошен оскорбительный намек! Дон Алонсо не договорил… В чем можно обвинить адмирала де Эспиносу? В бесчестье? Но разве сам король не удостаивает его своим доверием? И отец непременно знал бы о таком… Вот только та история с женщиной, благодаря чему дон Мигель и оказался в Ла-Романе… Беатрис инстинктивно чувствовала присутствие мрачной тайны, но с другой стороны – а кто сказал, что там кроется нечто, пятнающее его честь?
«Мне просто не хочется докапываться до истины – сейчас, когда я только познала вкус счастья…» – призналась она себе. – «Ну и что в этом такого? Он мой муж и я люблю его…»
Тошнота прошла так же внезапно, и вместе с ней улеглась тревога, а приправленное острыми специями мясо оказалось необычайно вкусно. Затем последовала вторая перемена блюд, и Беатрис воздала должное искусству поваров де Ованды.
К концу ужина хорошее настроение вернулось к ней. Музыка заиграла громче, гости понемногу разбредались по залам дворца. Де Ованда, вставая, вдруг обратился к Беатрис:
– Надеюсь, вам понравились кушанья, донья Беатрис.
– Благодарю вас, дон Барталомео, все было превосходно.
– Ну и замечательно, – хмыкнул наместник и окликнул кого-то: – Донья Леонора!
Проходящая мимо поразительно красивая женщина в темно-бордовом платье остановилась и склонила голову. Маркиза де Франкавилья – Беатрис вспомнила, что видела ее во время свадебного пира.
– Могу ли я поручить вашим заботам сеньору де Эспиноса? – продолжил наместник, – Она впервые во дворце. Нам же, увы, не взирая на праздник, нужно еще обсудить некоторые вопросы, не терпящие отлагательства…
– Почту за честь, дон Барталомео, – хрустальным голоском ответила маркиза.
– Напоминаю, что в полночь я устраиваю фейерверк, – добавил де Ованда.
– О, – на лице доньи Леоноры было написано восхищение, – вы так щедры…
Она перевела взгляд на дона Мигеля.
– Рад встрече, донья Леонора, – поклонился тот.
– Разделяю вашу радость, дон Мигель, – бесконечно любезно ответила та.
В глубине души Беатрис ощутила досаду: рядом с утонченной белокожей доньей Леонорой она казалась себе крестьянкой, только что вернувшейся с виноградника. К тому же она заметила неудовольствие, мелькнувшее во взгляде мужа – он явно не желал оставлять ее в обществе прекрасной маркизы. Однако донья Леонора уже увлекала ее прочь, щебеча при этом: