– Что – сейчас?
– Ничего, – прикусил язык штурман.
Хейтон пристально посмотрел на него:
– Джереми Питт, врать ты не умеешь, выкладывай. Или не доверяешь мне?
Джереми колебался, не решаясь рассказать ему об услышанном от Блада.
«Имею ли я право идти против воли Питера? Но… я не могу оставить все, как есть… Хейтон был с нами с самого начала и ни разу не дрогнул… Кому, как не ему можно доверять…»
Он облизнул пересохшие губы и выдавил из себя:
– Питеру грозит смертельная опасность…
Откровенность дона Мигеля
Арабелла подошла к перилам, ограждающим ют. Почти месяц «Санто-Доминго» стоял на рейде Ла-Романы. Если у адмирала де Эспиносы были какие-либо цели и планы до того, как он обнаружил Арабеллу на потерпевшем крушение бриге, то они явно перестали занимать его: судя по всему, он не спешил вновь пуститься в путь.
…Как только галеон бросил якорь, де Эспиноса отправился в город и вернулся через два дня в сопровождении невысокого гибкого человека с холодными глазами убийцы. Тогда же Арабелла написала мужу. Она не последовала советам Рамиро и опять вызвала гнев испанца, споря с каждой фразой, которую тот ей диктовал, и не соглашаясь подписаться ни как «Ваша преданная…», ни тем более как «Ваша любящая жена». Устав спорить, де Эспиноса, задумался, затем сказал:
– Упрямиться совершенно бессмысленно, но будь по-вашему. Есть ли у вас какая-либо вещица, безделица, по которой вас можно узнать? На тот случай, если у вашего мужа возникнут сомнения, даже если вы и напишете то, что я требую.
– Все мои вещи остались на том корабле, – ответила Арабелла.
– А это? – дон Мигель дотронулся до цепочки, поблескивающей у нее на шее.
Арабелла отпрянула и прижала руки к груди, защищая свою единственную ценность.
– Это портрет моей матери, я не могу отдать его. Этот медальон – все, что связывает меня с моим прошлым.
– Ну же, мисс Бишоп, – дон Мигель иногда обращался к ней так, то ли в шутку, то ли желая поддразнить. – Вернувшись домой, вы окажетесь в окружении множества вещей из вашего прошлого. И конечно, среди них будет медальон. Так не будем терять время на глупые споры!
Поколебавшись, она отдала медальон, а теперь сожалела об этом. Возможно, было бы лучше сразу согласиться на предложенный ей текст письма, но Арабелла не могла перебороть себя и писать о любви человеку, которого не помнила…
Погода портилась, первые капли дождя упали наее лицо, и ей показалось, что дождь плачет вместо нее.
Де Эспиноса вернулся из Ла-Романы отличном расположении духа. Все складывалось, как он и задумал. Скоро Блад будет в его руках. Он уже написал Эстебану, приглашая того присутствовать при «свершении акта возмездия».