– Они не возьмут, Питер. Я с трудом уговорил мисс Бэйнс принять от меня деньги – и то в качестве дружеского займа, да и положение их было отчаянное…
Бладу еще тогда показалось, что шкипер сказал ему не все, а сегодня их присутствие и сияющий вид только что вошедшего в гостиную Джереми, наводили его на определенные догадки. И подтверждение последовало незамедлительно.
Увидев Джереми, Мэри Бэйнс поднялась со стула, и ее лицо озарилось радостью, а он, подойдя к молодой женщине и взяв ее за руку, обвел всех счастливым взглядом и торжественно возвестил:
– Мисс Бэйнс оказала мне честь и согласилась стать моей женой.
Та потупилась, ее бледные щеки порозовели.
– Джереми, неужели! – воскликнула мисс Питт, подбегая к племяннику.
– Давно пора! – вторила ей миссис Роулинг, чуть не подпрыгивая на месте, но пытаясь соблюдать степенность, приличествующую замужней женщине.
– Поздравляю вас, мистер Питт, и вас, мисс Бэйнс, – улыбнулась Арабелла и выразительно посмотрела на мужа.
– Рад за тебя, Джереми, – спохватился Блад, – Мисс Бэйнс, мои поздравления. Штурман Питт никогда не сбивался с курса и уверен, что так будет и впредь, и он окажется достойным вас, – он низко склонился перед окончательно вспыхнувшей Мэри.
– Благодарю вас, миссис Блад… и вас… сэр, – пролепетала она.
На помощь мисс Бэйнс пришла миссис Роулинг, которая, подхватив ее под руку, увлекла молодую женщину на кухню, щебеча о том, что теперь-то она может узнать секрет их знаменитого пудинга, Арабелла отошла к миссис Бэйнс, которая продолжала сидеть у окна, и начала что-то негромко спрашивать у нее.
Редко кому удавалось удивить Блада, и менее всего он ожидал этого от Питта, но видно странно начавшийся день был просто обязан закончиться чем-то подобным.
– Внезапное решение, Джереми? – спросил он, пользуясь тем, что дамы оставили их наедине.
– Я несказал тебе, Питер, – Джереми говорил быстро и тихо. – Мэри никак не соглашалась выйти за меня, все твердила, что недостойна, что не сможет стать мне хорошей женой. Ну… после того, что случилось тогда… Но разве же она виновата?! – он сжал кулаки в бессильном гневе и с яростью в голосе процедил: – Проклятый ублюдок Гобарт и его дьяволы!
Блад вздохнул:
– Прошло много лет, а время лечит. А сам-то ты что?
– Я люблю ее. Наша вера учит, что земные привязанности ничтожны перед лицом Господа, но я изменился…
– Изменился, – согласился Блад, внимательно разглядывая напряженное лицо своего друга: – И в этот раз обошелся без советов своего капитана, путь и бывшего, – он усмехнулся, – Теперь я понял, кого мне напоминала мадемуазель дОжерон.