В эти дни дон Мигель общался с Беатрис со снисходительной учтивостью, – как и в первый свой приезд. Он перестал отпускать в ее адрес ироничные замечания, что должно бы радовать ее, а вместо этого она чувствовала почти сожаление.
«Я сама не знаю, чего хочу» – упрекала она себя.
Впрочем, возможностей для общения у них практически не было. Лишь перед самым отплытием, улучив момент, когда великодушный сеньор Рамиро случайно ли, намеренно ли оставил их наедине, дон Мигель сказал:
– Сеньорита Сантана, вы смотрите на меня так, будто я призрак или скорбен умом. Я отдаю себе отчет в каждом произнесенном мной слове. Да простит меня Господь, но я не могу представить вас в монастыре. Я богат и знатен, в моем доме вы будете пользоваться не меньшей – а то и большей свободой, чем в доме вашего отца. А я не собираюсь быть слишком навязчивым, – он усмехнулся уголком рта. – Испания воюет с Францией, и возможностей обременять вас своим присутствием у меня будет не так уж много. Взамен я требую вашей преданности, и чтобы вы были достойны имени де Эспиноса. Я ясно излагаю?
– Да, дон Мигель, – девушка опустила глаза.
«Что такое? Ты хотела услышать нечто совсем иное? – насмешливо вопрошал Беатрис внутренний голос: – Что он любит тебя, не так ли? Или что ты желанна ему? Еще не поздно все изменить…»
Девушка постаралась заглушить разочарование, твердя себе, что ее любви может хватить и на двоих, но теперь, глядя на проплывающие мимо окошка кареты дома, ощущала, как ее все больше охватывают сомнения, а внутри смерзается ледяной ком.
* * *
Инес, которой уже сравнялось двадцать три года, вышла замуж прошлым летом за пусть небогатого, но обладающего добрым сердцем Родриго де Колона и жила теперь в небольшом доме на западной окраине Санто-Доминго. Когда запыленная карета въехала во внутренний двор, сеньора де Колон стояла на пороге дома рядом со своим мужем. Шелковая мантилья не могла скрыть ее беременности, и Беатрис, распахнувшая дверцу кареты, радостно захлопала в ладоши. Она соскочила на землю и подбежала к сестре. Девушки ладили между собой, но глубокой привязанности между ними не было. Однако, проведя год в разлуке, они очень соскучились друг по другу, и ведь им надо было столько всего обсудить! Невысокий плотный сеньор де Колон, радушно улыбаясь тестю и своячнице, пригласил их в дом.
Инес сгорала от любопытства: получив письмо отца, в котором он сообщал о предстоящей свадьбе Беатрис, и не с кем-нибудь, а со знатным сеньором, она не просто удивилась, а испытала настоящее потрясение. Конечно, в миловидности старшей сестре не откажешь, но Инес думала, что та уже приняла постриг: письма из дому приходили редко, а дело казалось решенным еще в прошлом году. Сами обстоятельства знакомства, а особенно то, что Беатрис ухаживала за доном Мигелем в дни его болезни, были донельзя романтичными и казались взятыми из старинной баллады. Правда, будущий супруг был чуть ли не вдвое старше своей избранницы, но этот, по мнению сеньоры де Колон, недостаток искупался его родовитостью и богатством. И сразу же после ужина она поманила Беатрис в свою комнату, где приглашающим жестом указала на низкий диванчик.