Эстебан медленно шел к ней, вынуждая ее пятиться. Растерявшаяся Беатрис поздно поняла, что миновала дверь, которая вела на кухню. Коридор за ее спиной заканчивался стеной, до которой осталось совсем немного.
– Ваше поведение непристойно, – сохраняя как можно более спокойный тон, сказала она.
– А ваше? И каково это – делить ложе со стариком?
Она не верила своим ушам, какая непочтительность!
– Не спорю, ваши прелести и мертвого поднимут, но надолго ли его хватит?
– Дон Мигель вовсе не старик! – воскликнула Беатрис. – И я предпочту делить ложе с ним, чем с молодым наглецом!
Если она думала, что ее резкость заставит молодого человека опомниться, то заблуждалась. Он совершенно справедливо отнес ее слова на свой счет. Так она смеет дерзить ему! Внезапно столкнувшись с Беатрис, Эстебан желал только побольнее задеть ее, поддавшись искушению поставить «тетушку» на место, теперь, взбешенный ее словами, он стремительно терял способность отдавать себе отчет в своих действиях.
– Ах, дорогая тетушка, – он издевательски рассмеялся, – Все познается в сравнении. Молодой наглец доставит вам удовольствие, а дядя, – что может мужчина в его возрасте…
– Не вам сомневаться в его мужественности, если на то пошло! – прервала его Беатрис. Она была все себя от гнева: – Скорее я поставлю под сомнение вашу!
Лицо Эстебана перекосилось от ненависти.
– Сука, – процедил он. – Сейчас я докажу тебе свою мужественность!
Спина Беатрис уже касалась стены. Остановившийся в шаге от нее Эстебан, гадко улыбаясь, возился с застежками своих штанов.
«Он пьян? Или обезумел?» – в ужасе подумала молодая женщина.
Она все еще не могла поверить в гнусные намерения племянника дона Мигеля.
– Я закричу!
– Кричи громче, пусть сбегутся слуги. Я скажу, что ты сама позвала меня сюда.
– Откудавам знать, кому поверитдон Мигель: вам или мне?
Однако то, что владело всем существом Эстебана, было действительно сродни безумию. Схватив Беатрис за плечи, он прижал ее своим телом к стене и впился ей в губы. Она отчаянно сопротивлялась, отворачивая лицо, и Эстебан не мог с ней справиться. Тогда он надавил одной рукой на горло «тетушки», жадно шаря по ее телу другой. Задыхаясь, Беатрис безуспешно пыталась оттолкнуть насильника или оторвать его руку от своей шеи.
«Надо было кричать!» – мелькнула паническая мысль.
Пальцы еще цеплялись за шершавую ткань камзола Эстебана, но в глазах потемнело. И тут ее рука коснулась рукоятки кинжала, висевшего на его поясе. Собрав последние силы, она выхватила клинок и уперла его острие молодому человеку под подбородок. Рука на ее горле разжалась, а в расширившихся глазах Эстебана появились изумление и страх. Беатрис жадно вдохнула воздух и закашлялась. Ее рука дрогнула, из пореза выкатилась крупная капля крови. Обомлевший Эстебан отшатнулся.