**********
Голова разлеталась на куски, каждое движение приносило невыносимую боль. Глухо застонав, Хренкин разлепил веки, каждое из которых весило не меньше тонны, и обнаружил в поле зрения чашку с водой, медленно приближающуюся к его рту. Благодарно замычав, следователь потянулся к ней губами….
Чашка внезапно взмыла вверх, перевернулась, и на капитана обрушился водопад.
— С добрым утром, Олежа, — Ирина, сама любезность, отвесила Хренкину две хлесткие пощечины, и отступила на шаг назад. — Извини, что так грубо, но есть важный разговор.
Чья-то могучая рука схватила следователя за шиворот, с легкостью оторвала от кровати, и понесла по направлению к балкону.
— А-а-а, помогите, убивают….
— Закрой пасть, урод! — посоветовал Гоблин, перекидывая тщедушное тело через перила. Капитан повис в воздухе, с ужасом глядя на высоту двенадцатого этажа у себя под ногами.
— Давайте ему парашют сделаем, — предложил меланхоличный Философ. — Из простыни. Посмотрим, какой из него десантник.
— Да нет, давайте лучше распнем. Вниз головой, — внес коррективы Крысолов.
От ужаса Хренкин сразу протрезвел.
— Да что вы, не надо, я больше так не буду, обещаю…
— Отвечаешь? — прогудел Гоблин.
— А?
— За базар отвечаешь, что больше так не будешь?
Не знакомый с блатным жаргоном, Хренин замолчал, лихорадочно обдумывая, при чем тут общеупотребительное торговое место с крытыми или просто под небом торговыми рядами.
— Заносите его в комнату, — позвала Ирина.
Она лично усадила капитана на стул, с материнской заботой придвинула к нему столик, налила в стакан холодного пива, и даже выставила закуску. Следователь постепенно успокоился.
— Не бойся, Олежа, не бойся, я тебя в обиду не дам. Ребята погорячились, всякое бывает. Расстроил ты их вчера сильно, понимаешь?
— Угу….
— Они тебя даже бить вздумали. Вот молодежь нынче, только калечить умеют. А я им говорю: Да погодите вы за радикальные методы хвататься. Олежа у нас еще не совсем пропащий человек, он свою вину искупит, и даже в двойном размере. Я ведь была права, Олежа? — ее тон посерьезнел. — Не зря я ответственность на себя взяла за то, что ты исправишься?
Хренкин посмотрел на нее жалобными глазами.
— Надо, Олежа, надо. Пойми, на тебя вся надежда. Луну посадили, а она на себе все контакты замкнула. Никто с нами без нее работать не хочет, все агенты разбежались. И приходится нам самим крутиться. Один только выход у нас: поймать тех гадов, что ее подставили, сестру ее неблагодарную, и властям сдать. И все уладится.
— Я понимаю….
— Хорошо, что понимаешь, — Ирина выложила перед ним две туго перетянутые резинкой пачки денег. — Я тоже свою ошибку признаю, надо было раньше сообразить, что за идею в вашей конторе никто горбатиться не будет. Всех вас надо мотивировать, правильно?