Я всё поняла с первого взгляда, как только тот незнакомый десятиклассник неожиданно вошёл в кабинет.
Даже нет, ещё до того, как его увидела, — по тихим шагам в коридоре.
Может, меня кто-нибудь отсюда заберёт?.. Я вдруг вспомнила, с каким чувством мечтала об этом когда-то очень давно.
Я, как обычно, убивала время после уроков, сидя в классе со своими закадычными друзьями. Болтали о какой-то ерунде: вот встречаюсь с парнем, а он оказался так себе, не такой классный, и всё такое прочее. Закат в тот день пылал ярко-алым, как будто недавно прошёл тайфун, и даже после захода солнца комнату заполняло тёмно-красное свечение.
Парень посмотрел на нас, а потом, пробираясь между партами, зашагал прямо ко мне. Он выглядел невероятно серьёзным.
«Вам нет прощения», — читалось в его взгляде.
«Вот оно», — подумала я. Мне захотелось заорать на этого спокойного мальчишку: «Почему так долго?!» Время упущено, уже слишком поздно.
— Тебе чего, салага? — подозрительно спросил один из моих друзей.
Парень пропустил вопрос мимо ушей, остановился передо мной и спросил:
— Айдзава-сэмпай?
— А ты кто? — снизошла я до ответа. Снизошла до того, чтобы показать — да, это я.
Парень сделал глубокий вдох и тихо сказал:
— Говорят, Юкино-сэнсэй увольняется.
— И что?
В глубине души поднялось раздражение. Ничего-то он не понимает. Что ни делай, он уже опоздал.
— Плевать я хотела на старую шлюху.
И в тот же миг его ладонь ударила меня по щеке.
«Это мне наказание», — подумала я.
О этот мир и бренный, и унылый!
Как тяжело порой бывает жить,
Когда подумаешь —
Любить уже нет силы,
И суждено лишь умереть!
[76]«Манъёсю» («Собрание мириад листьев»).
Книга 4, песня 738
Одна из двух песен старшей дочери Саканоэ, посланных Отомо-но Якамоти. В ней искренне отражены страдания, причиняемые любовью.
И пусть не льёт с небес поток дождя; комната на дне реки.
Такао Акидзуки
Когда он влепил той девушке пощёчину, ладонь противно защипало. Грубая сила оставила в руке мерзкое ощущение, будто та до костей пропиталась липкой, грязной жижей.
«Но этого мало», — подумал Такао Акидзуки. Ненависть вскипала и выплёскивалась из сердца, словно кровь.
— Совсем сдурел?! — раздалось откуда-то сбоку, и в его правую руку, только что ударившую женщину, вцепился какой-то парень.
Такао вырвался и, не обращая на него внимания, впился взглядом в свою добычу. Двенадцатиклассница по фамилии Айдзава. Виновница всего, что случилось с Ней.
Внезапно он заметил приближающийся спереди силуэт, и в следующую секунду резкий удар повалил его на парту. Загрохотав на всю комнату, она опрокинулась на пол прямо возле уха Такао, а когда тот открыл глаза, то понял, что лежит лицом вниз. С некоторым запозданием он почувствовал, как губы изнутри наливаются жаром.