Поковыряла вилкой куски картошки, моркови, лука и еще не пойми чего, отправила в рот. Терпимо. Старик тоже уплетал еду без видимого удовольствия. Ритмично и бесстрастно, словно это был не обед, а зарядка для жевательных мышц.
Мара украдкой изучала его. Кустистые брови, широкие скулы. Если смотреть сбоку, нос, пожалуй, похож на ее. Но мало ли на свете людей с одинаковым носом? А форму глаз и не понять толком из-за дряблых нависших век. Может, они и не родственники вовсе? И как он так легко согласился пригласить к себе неизвестную девочку? Или у нее тайком взяли образец ДНК?
– Инира была похожа на мать, – вдруг произнес Сэм и промокнул рот салфеткой. – Ты – другая.
Мара замерла, не зная, что ответить. Она даже не могла распознать его интонацию. Каков посыл? Ты – не моя внучка? И разве она в этом виновата?
– У тебя глаза моей сестры, – продолжил мистер Нанук. – И ее характер.
– Но откуда?..
– Я вижу. Жаль, она не дожила до встречи с тобой.
Отлично! Теперь она напоминает ему не только о покойной дочери, но и о покойной сестре. Мара промолчала, не желая ступать на скользкую почву.
– Нет, все в порядке. Она была старше меня на десять лет. Умерла от старости в своей постели.
– Как ее звали?
– Мэри. Видишь, родители дали нам самые простые имена. А я решил, что лучше следовать традициям.
– Ясно.
– Завтра я представлю тебя шаману. Мы зовем его ангакук.
– А он… В смысле… Что он будет делать?
– Не волнуйся, это просто формальность. К нему приводят всех гостей из общины перевертышей.
– Он будет меня проверять?
– Это не ваши европейские школы, – усмехнулся Нанук. – Нам не нужны анализы крови, чтобы понять, кто стоит перед нами. К тому же, моя жена была его родственницей. Зимние у нас в почете, так что ты ему понравишься.
Мара насторожилась. Выходит, Эдлунд ему ничего не сказал?.. Насчет обеих способностей? И почему тогда ее никто не предупредил об этом? Надо молчать? Или предполагается, что она расскажет сама?
– Я все знаю, – Сэм наклонил голову. – Ничего страшного.
– В смысле?
– Да, ты родилась летом, обладая зимним даром. Наука сбила природные процессы. Это было неправильное время. Но в этом не твоя вина, а… – он сделал паузу. – Научного вмешательства.
Не стал говорить гадостей про Эдлунда, и Мара была ему за это благодарна. Ей не улыбалось быть буфером в давней вражде. Нет, у нее самой мысль об эксперименте отца не вызывала ничего, кроме осуждения и изжоги, но… Родня, как-никак. И когда за осуждение брался кто-то другой, у нее руки чесались от желания незамедлительно врезать.
От разговора ей стало легче. Словно из-за шторки с изображением каменного истукана на мгновение выглянул обыкновенный человек со своими слабостями и печалями. Старик, переживший потерю. И Мара расслабилась. Напряжение, сковывающее ее с того самого дня, когда Эдлунд сообщил про поездку в Канаду, и пересилившее даже волнение перед финальными экзаменами, которые она сдавала на автомате, вдруг отпустило. В кончиках пальцев приятно закололо, обед согрел нутро. Девочка побрела было к джипу, но Сэм окликнул ее.