– Будем чистить рыбу, – он протянул внучке фартук. – А потом я научу тебя ее солить.
Не сказать, чтобы это занятие сильно прельщало Мару. Засолка рыбы – не тот навык, которым можно щеголять перед друзьями. Но непогода вселяла чувство неясной тревоги, от туч за окном совсем стемнело, а тусклая лампа время от времени мерцала, норовя в любой момент погаснуть окончательно. Да и встреча с Норой Линкс оставила после себя препаршивый осадок. Мара терпеть не могла намеки и двойной смысл. Хочешь что-то сказать – открой рот и вперед. И все-таки: что, интересно, имелось в виду?
Присутствие старика успокаивало и отвлекало от дурацких размышлений. Мара не собиралась идти на поводу у этой женщины. Поэтому взяла нож и принялась безропотно выгребать рыбьи кишки.
– По нашим поверьям у всего есть дух, – рассказывал ей дед. – И убить животное – то же самое, что убить человека.
– А рыбу, значит, можно?
– Нет. Но охота – это честный поединок. Добывая своими руками, для пропитания, ты не нарушаешь природного круговорота. Ты просишь у животного, принимаешь его и благодаришь.
– А как быть с нарвалами? Или оленями? У вас ведь все в оленьих шкурах. Откуда ты знаешь: ты убиваешь просто зверя или кого-то из семьи Билла?
– Дух человека всегда виден в глазах. Ты ведь чувствовала, что медведь – это я.
– Я просто знала, что ты должен быть там. А если бы мы оказались где-то случайно? И у меня было бы ружье? Я не стала бы рисковать и заглядывать хищнику в глаза.
– Разве вас не учили этому в школе? – криво усмехнулся Сэм.
– Дело в том, что там кроме нас никого нет. И я точно знаю, что зебра – это Зури, а медведь – Джо. Потому что других зебр и медведей там попросту не водится.
– У нас все знают друг друга. Я издалека почую своих соседей. Но есть и условные сигналы, все наши дети их знают. Ни один наш охотник не убьет зверя, не будучи уверенным. Убивать нельзя лишь воронов.
– Они несъедобные?
– Вороны – это род ангакука. Считается, что все вороны священны, убив одного, ты навлечешь беду на свою семью. Чисть внимательнее, ты пропустила здесь чешую.
Мара вздохнула и отерла лоб запястьем: все руки уже были перепачканы в требухе, под ногтями темнела грязь.
– Зачем я это тебе рассказываю? – вдруг спросил Сэм будто у самого себя. – Ведь ты вернешься назад, в Европу. И будешь жить, как жила раньше. Охота, духи... Наверное, считаешь меня сумасшедшим?
– Вовсе нет…
– Что ж, зато ты сможешь правильно выбрать рыбу в магазине. Конечно, такой свежей там не найти.
– Почему? В Швеции много…
– Всегда смотри на чешую, – Сэм словно не слышал ее. – Ровная, блестящая. Она должна тебе нравиться. И запах. Чувствуешь? Глаза не должны быть мутными или коричневыми. Надави пальцем. Вот. Нет ямки, видишь? А если ее правильно посолить, можно есть уже через час. Но только если ты сама выловила.