И только он это произнес, в конце зала послышались спешные шаги. Трое мужчин, презрев торжественную обстановку, бежали в сторону алтаря оставляя грязные следы на белой ковровой дорожке. Точнее бежали двое и тащили за собой еле живого от усталости старика в перепачканной дорожной пылью одежде.
— Это еще что значит?! — Взревел Золотой Дракон и Кассандре показалось, что стены храма содрогнулись от его гнева.
— Ваше величество!
— Ваше величество… — наперебой затараторили гвардейцы, удерживавшие под локти едва живого мужчину с огромной проплешиной на голове. Затем один из них умолк, почтя за благо предоставить слово другому.
— Этот человек утверждает, что он камердинер принца Амделла и был послан им во дворец двое суток назад. Его нашли на дороге на едва живой кобыле. Он говорит, что гнал ее сюда практически без остановок, чтобы успеть доставить послание до церемонии. — Сказал гвардеец и тут же умолк, пихнув в бок еле живого слугу.
— И что же это за послание? — спросил король тихо сверепея.
Увидев гнев в глазах своего повелителя, мужчина повалился плашмя, где стоял, и пролепетал, не поднимая головы:
— Ваше величество! Я торопился как мог, чтобы передать… чтобы передать…
— Так передавай, не испытывай наше терпение! — Громыхнул Золотой Дракон.
— Чтобы передать слова вашего сына, мой повелитель. Он сказал, и я говорю это слово в слово: Поезжай во дворец и скажи отцу, что не надо мне его прощения и подарков, коли за них надо платить собственной свободой. Я не марионетка в его дворцовых интригах — я истинный Дракон из рода Драконов и этого ему у меня не отнять! — Закончил посыльный голосом, сорвавшимся на всхлип и зарыдал от страха.
Храм наполнился тишиной, в которой его горький плач разносился подобно эху в горах. Кассандра, да и все остальные, стояли глядя на короля и буквально боялись дышать, а он молчал и только кровью наливалось его благородное лицо.
Наконец Золотой Дракон сделал шаг вперед, бросив брезгливый взгляд на слугу своего сына, и прокричал замершим по обеим сторонам зала вельможам.
— Пошли вон отсюда! Все! Все до единого! И если хоть один из вас посмеет раскрыть о случившемся рот, я непременно о том узнаю и казню предателя!
Еще не дождавшись окончания гневной речи своего правителя, люди со всех ног бросились к дверям храма, а уходившие последними к тому же затворили их створы.
Дождавшись, когда они сомкнутся, король обернулся к оставшимся в храме — жрецу, родственникам, гвардейцам и дрожащему от ужаса слуге собственного непокорного сына, и тихо сказал.
— Свадьбе быть. Поднимайся паршивец. — Прикрикнул он на лысеющего камердинера и того будто неведомые силы вверх подбросили. — Жалую тебе личный титул лорда за смелость и нарекаю поверенным на королевской службе. Мой сын не отличается крепким здоровьем и только от того не смог прибыть по моему приказу на собственное венчание — вот что ты мне только что передал, а про остальное забудь! Ты сегодня будешь представлять его интересы в этом храме перед богами. Это всем ясно?