— Джентльмены! Все из одного мешка! Чистоплюи! — заметалась по комнате Леона, а затем в бессильной злобе стала швырять всё, что попадалось под руку. — Ничтожество! — и в Серджио полетела ваза. -Слюнтяй! — и в Андреа последовала другая...
Мужчинам пришлось силой уложить Леону в постель, напоить лекарством. Врача решили не вызывать, но были очень напуганы случившимся приступом.
— Всё-таки она — моя мать, и мне жаль её, — говорил Андреа Эдере, когда они, помирившись, тихо рассказывали друг другу обо всём, что с ними произошло за время разлуки.
В который раз, обследуя прилегающий к месту аварии район, Манетти заглянул в монастырь Мадонны дель Джильо.
— Сестра, — обратился он к молоденькой монахине, — позвольте мне задать вам вопрос. Я разыскиваю девушку, которая, возможно, нашла приют в этом монастыре.
— У нас не принято выяснять светские имена монахинь.
— Вы не поняли. Меня интересует не монахиня, хотя... Может, она и стала монахиней. Но речь идёт о новорождённой девочке.
— Вы сказали, что ищете девушку, — совсем запуталась монахиня.
— Да. Теперь эта девочка стала взрослой... В общем, я хотел узнать, не приютил ли когда-нибудь ваш монастырь маленькую девочку.
— Нет, мне ничего не известно о подобном случае. Извините, я должна идти.
— Сестра, — прокричал ей вдогонку Манетти, может, кто-нибудь другой об этом что-то знает? — но монахиня даже не обернулась.
Недовольный собою, Манетти пошёл прочь от монастыря, а монахиня, с которой он только что разговаривал, предстала перед настоятельницей.
— Простите, преподобная матушка, я опоздала. Меня задержал в часовне один человек.
— Он в чём-то нуждался? — спросила Марта.
— Вероятно, он сумасшедший. Интересовался, нет ли среди нас маленькой девочки. И ещё просил о беседе с какой-нибудь пожилой монахиней.
— О, Бог мой! Что ты ему сказала? — воскликнула Марта.
— Я сказала «нет», преподобная матушка.
— Но, благословенное дитя, ты должна была позвать меня! Что ещё сказал тот человек?
— Я сразу же ушла из часовни. Мне было страшно беседовать с ним, он казался сумасшедшим.
— Он хотя бы сказал, как его зовут?
— Нет, преподобная матушка.
Не спрашивая больше ни о чём, Марта поспешила в часовню, но там уже никого не было.
— Понимаешь, Клаудия, они меня попросту припёрли к стенке, — жаловалась Леона. — Теперь я вынуждена принимать у себя в доме эту... эту потаскуху.
— Ты грешишь против истины, Леона, — возразила. Клаудия. — Эта девушка чиста и неуязвима. Я жалею, что позволила втянуть себя в авантюру с фотографиями. Андреа меня возненавидел!
— Но мы ведь не можем допустить, чтоб они поженились! Неужели нельзя ничего придумать?