— Ох, матушка, мне так больно! — плакала Эдера.
— Поплачь, моя маленькая. Тебе станет легче. Хочешь пойти со мной в обитель? Я помогу тебе одеться. Пойдём, доченька.
— Он мёртв! Мы с ним никогда больше не увидимся!.. Если бы я умерла, мы бы сразу встретились!..
— Девочка моя, ты должна найти в себе силы, чтобы жить. Чтобы родить ребёночка. А я буду всё время рядом. Ты ведь знаешь, как я тебя люблю. Я страдаю вместе с тобой и буду помогать тебе всю жизнь.
А в это время Матильда металась у палаты Валерио, куда её не пускали.
— Есть что-нибудь новое? — подошёл к ней Манетти.
— Нет! Я пробыла здесь целую ночь, но мне не удалось его даже увидеть.
— Сегодня утром я прочёл газету и сразу же подумал о синьоре Сатти. К сожалению, мои опасения подтвердились: это известие подкосило его. Но я пришёл сюда ещё и затем, чтобы спросить, не могу ли я быть чем-нибудь полезен.
— Ах, Манетти, чем вы можете помочь в таком горе! Спасибо, что пришли, что переживаете вместе с одинокой старухой. — Матильда заплакала. — Ведь они, все трое, мне как родные...
Из палаты вышел профессор Джиральди.
— Матильда, что ж ты так убиваешься! — профессор взял её под руку. — Побереги силы, они тебе пригодятся. Даст Бог, Валерио преодолеет этот кризис, но не исключены последующие. А у него, кроме тебя, теперь никого не осталось. Не плачь, Матильда! Ты же знаешь, что я не только врач, но и старый друг Валерио. Поверь, мы делаем всё возможное, чтобы он поправился.
— Будь оно проклято, это телевидение! Известие обрушилось на синьора Валерио, как бомба.
— Матильда, не растравляй себя! Сейчас ты должна пойти домой и хоть немного отдохнуть. Ты едва держишься на ногах.
— Ох, какой уж тут отдых!..
— Я приказываю тебе как врач: поезжай домой! Или ты хочешь, чтобы бригада медиков возилась ещё и с тобой, когда ты здесь упадёшь?
— Нет, конечно, — слабым голосом ответила Матильда. — Я поеду. Манетти меня проводит.
— Вот и молодец! — сказал профессор. — А я обещаю сразу же позвонить, если будут важные новости.
На трагическое известие об авиакатастрофе Леона отреагировала такой буйной истерикой, что Клаудия всерьез подумывала, не вызвать ли врача.
— Это всё она! Продавщица! — металась по комнате Леона. — С неё начались все беды. Она загубила моего сына! Моего бедного Андреа! Я больше никогда его не увижу!..
Клаудия чуть ли не силой заставила её выпить снотворное. На какое-то время Леона забылась, но потом опять стала громко рыдать.
— Андреа!.. Андреа!.. — кричала она в исступлении.
— Леона, успокойся, — не знала что делать Клаудия. — Я сварила крепкий кофе. Может, он тебя немного взбодрит? Понимаю, как тебе больно. Я ведь тоже любила Андреа...