— Верни. Занавеску. На место. С-с-с-смертный! — зашипел я на ошарашенного мужчину в позолоченной военной форме, зажигая в ладони один из бумажных талисманов.
— П-прошу простить, достопочтенный небожитель. — Гвардеец на глазах бледнел, синел и практически перевоплощался в призрака. — Я… я не хотел… — Тут его взгляд скользнул по женским рукам, по моему обнаженному торсу и по забившемуся в угол повозки полуголому шиди. — Я н-не хотел мешать вашему двой… м-м-м… тройному совершенствованию…
Даже не знаю, почему в этот момент Лун Вайер поперхнулся воздухом и едва не упал с сиденья от кашля. Хотя нет. Знаю. Но почему-то мне на это искренне наплевать.
Янли:
Юншен, все еще сжимая меня в своих объятьях, накинул мне на плечи еще два слоя одежды и чуть более спокойно обернулся к трясущемуся вояке, поправляя одежду уже на себе:
— Что потребовалось от скромных путников достопочтенным слугам императора? Мы нарушили какие-то границы или правила? Не могли бы вы подождать четверть палочки и позволить нам… привести себя в подобающий вид?
— Прошу простить, достопочтенный небожитель, — снова торопливо извинился мужчина в форме капитана императорской гвардии, явно с трудом удерживаясь от того, чтобы снять тяжелый шлем и вытереть потное лицо рукавом. — Мы ищем сбежавших преступников.
— В моей повозке? — с ледяным недоумением переспросил муж.
— Во всех повозках, — чуть пришел в себя вояка. — Я снова искренне извиняюсь, но не могу не выполнить императорский указ. Можно ли этому презренному увидеть лицо вашей?..
— Моей жены? — тем же морозным тоном уточнил небожитель. И тут я вдруг почувствовала что-то… что-то такое… он явно что-то задумал. И точно. Юншен чуть подобрался и ляпнул: — Которой?
Я тихо пискнула, зажав рот ладонью, чтобы не заржать самым бессовестным образом. Сушеный шиди таки упал с сиденья на пол и там самопарализовался, судя по звукам. А все дело было в том, что мой небожитель употребил слово, которым в Поднебесной действительно могут называть жену, но, если переводить на русский дословно, оно значит «человек, принимающий в себя нефрит», а поскольку в местном языке слова не изменяются по родам, оно одинаково относится и к парням, и к девушкам. Вот такие пироги… с заклинателями.
— Той, которая женщина, — не менее сдавленно просипел императорский стражник.
Я быстро, пока никто ничего не успел сказать или сделать, выглянула из-за плеча мужа и улыбнулась капитану. А сама покрепче обняла Юншена. И потерлась об него, стараясь всем своим поведением дать понять, что требую объяснений.