— Вот чё она сейчас сказала? — недоуменно посмотрел на меня А-Лей. — Иногда как завернет…
— Морковь лечит кровавый понос, — перевел я для мальчишки.
— Это я и так знаю, — хмыкнул вредина. — Дурацкая похлебка и правда работает. В нижних кварталах у реки, там, где живут самые бедные из рыбаков и слуг, с тех пор как Белая Дева научила всех своему волшебному супу и раздала первые семена, стало гораздо меньше умерших младенцев. Но голову мне ломать странными словами из-за этого не обязательно. А то скажет какую-то непроизносимую гадость, потом ходит и смотрит на всех как небожитель на курицу. Фе! — А-Лей показал сестре язык.
Янли опустила ресницы и улыбнулась так, что ее брат поспешно отодвинулся. А через секунду вообще спрятался за мою спину.
Не знаю, что лиса собиралась сделать с негодником. Она не успела. На крыльце раздались уверенные тяжелые шаги, и в комнату, после недолгого стука, заглянул сам старший господин Тан.
— Дочка… ты не очень занята? Дело у меня к тебе. Важное.
— Приветствую, достопочтенный господин Тан. — Я встал и церемониально поклонился, сложив руки на груди.
— Приветствую, приветствую, дорогой зять. Желаю вам здравствовать. Продолжайте трапезу, не обращайте на меня внимания. Я хотел только дочку забрать. Ненадолго, — стушевался было торговец, но, бросив взгляд на мою шею, где находилась фальшивая рабская печать, тут же возвратил себе уверенность.
— Новую наложницу обследовать? — Янли смотрела на отца без капли иронии и спрашивала совершенно серьезно.
— Ну… вроде того, — согласился господин Тан. Но что-то в его глазах показалось мне подозрительным. — Только ты, дочка, давай одна. Супруга своего дома оставь. Пока что. И не болтай потом, особенно при матушке. С ней я сам потом объяснюсь. Договорились?
Янли:
— Папа, ты издеваешься? — Меня натурально охватил священный ужас, когда я рассмотрела, кто лежит на кровати под балдахином из тончайшего белого шелка, расшитого сиреневыми фениксами. — Что вообще происходит?!
— Хотел бы я знать, дочка, — покачал головой старший господин Тан, чуть морщась и отодвигая в дальний угол комнаты тяжелую серебряную курильницу, исходящую нежным сандалом с нотками апельсина. — Шуйсяо какой-то происходит, иначе и не скажешь.
— Да что ты! — картинно изумилась я. — Пап, какой такой шуйсяо заставил тебя притащить в дом «бессмертного» мужчину и объявить его своей наложницей?!
Сказать по правде, я была в шоке. Во-первых, оттого, что дождь из лишенных ядра заклинателей и не думает прекращаться. Во-вторых, от действий собственного отца. А в-третьих, что стоило мне отдельного замешательства, оттого, что этот конкретный бессознательный заклинатель под одеялом и правда чем-то был похож на юную, нежную и очень красивую наложницу. Хрупким для мужчины телосложением (даже мой Юншен на его фоне богатырь), тонкими чертами лица, длинными пушистыми ресницами и молочно-белой, полупрозрачной, с мраморными прожилками голубоватых вен кожей.