— Но ты не умеешь читать знаки судьбы! Ты читаешь их неправильно: если судьба всё время посылает его тебе, а потом отнимает, следовательно, так и должно быть. Это значит, что ты должна смириться со своей судьбой! — считала служанка.
— Нет, я не хочу ждать! Я сама буду творить свою судьбу! И если я люблю, то так тому и быть! — решительно заявила её любимица.
Рания в это время звонила сестре и делилась своими проблемами. Она совсем запуталась и не понимала намерений своего мужа относительно её и Жади.
— Первая жена очень хитрая, и её стоит остерегаться, — единственное, что смогла сказать Амина.
Она была очень расстроена. На днях на базаре она услышала разговор Абдула с каким-то мужчиной. Тот уверял Абдула, что его племянник Мохаммед станет отличным мужем для его дочери — Фатимы. Амину это совсем не устраивало, ведь она сама метила в жёны Мохаммеду.
А тот, не подозревая о строящихся вокруг него планах, отложил в своём магазине новый красивый платок для подарка и попросил Мустафу никому не говорить об этом.
Вечером Латиффа вошла в комнату мужа, чтобы постелить постель.
— Никогда ещё не видел столько уродливых и совершенно, раздетых мужчин, как на этом карнавале… Тебе не кажется? — вдруг обратился Мохаммед к жене.
— Кажется…
— Они показались… показались тебе красивыми?
— Нет, дорогой, я даже не взглянула на них.
— Латиффа, я так боялся, что ты сочтёшь их красивыми, — признался Мохаммед. Жена тотчас радостно подошла к нему, и он обнял её в знак примирения. — Я больше не сержусь на тебя! — и достал приготовленный заранее новый платок.
Леонидас попросил Далву передать Мел, что хочет встретиться с ней.
— Слава богу! — воскликнула нянюшка и поспешила к Лукасу с хорошей вестью.
— Я хочу, чтобы изобрели машину времени, чтобы я мог вернуться в свои восемнадцать, — мечтательно сказал Лукас Далве. — Это было бы здорово! Я молодой, но умудрённый опытом! Я бы интереснее прожил мою жизнь, не попался бы в ловушки.
— А больше ты ничего не хочешь? — рассмеялась няня.
— Знаешь, как должно бы быть: человек проживал бы одну жизнь, и это считалось бы пробой, а потом он бы заново рождался и начинал жить сначала, — продолжал мечтать Лукас. — А ещё в детстве я фантазировал, чтобы Аугусто создал моего клона, который оставался бы дома и исполнял все требования моего отца, а я бы жил, как мне хочется…
— Ты скажешь… А как бы тебе хотелось жить? — спросила нянюшка.
Он привычно вздохнул в ответ.
— Сам не знаю… Пусть бы клон носил мой костюм, учился, говорил с моим отцом о налогах на экспорт и импорт… А я пошёл бы на улицу, чтобы ощутить запах ночи… Посмотреть на людей… Мне нравится наблюдать за теми, кто ведёт ночной образ жизни.