- Эдуардыч, какое дерево?
- Да неважно – какое дерево! Витя, срочно пошли людей на вокзалы, автостанцию, в аэропорт. Опроси таксистов – не садилась ли к ним девушка в голубой куртке с ребенком, где высаживал. Это все срочно! Слышишь? Сюда, в Березки, пришли наблюдение, камеру в подъезде поставьте – следить, кто у квартиры объявится. Витя, Надя с Соней в опасности!
- Сам куда?
- На жд вокзал.
- Я подъеду.
Кирилл гнал по набережной, объезжая соседние машины, ему недовольно сигналили. Фонари мелькали, образовывая тревожную рябь. «Кто может желать зла Наде? А если это…» У Кирилла были и тайные недоброжелатели, и открытые враги. Как же без них? А если это до него хотят дотянуться через Надю? Но ведь никто не знал про его Кораблеву. Ну да, никто, кроме: Терентьева, Михалыча, Вадика с этой Ангелиной, бывшей жены, Злотникова, охранников с проходной, торговцев на набережной и еще двух десятков случайных свидетелей, а так никто.
«А эта версия про убийство! Да нет, бред! С чего эти старики решили, что она кого-то убила?» Он снова забегал пальцем по экрану телефона.
- Алло, Палыч. Как сам, бодрячком?
- О-у, какие люди, господин Медный! – прилетел с того конца бодрый стальной бас.
- Виолетта Степановна в здравии?
- Потихоньку.
- На пенсию не выпроваживают? – Кирилл старался не выдать волнение.
- Не дождутся. Кирюха, валяй уже со своей просьбой, а то сейчас о погоде начнешь спрашивать.
- Палыч, у нас по городу в последнее время убийства были?
- Кирюша, кого замочил? – хрюкнули в трубке.
- Пока никого. Так что там?
- Ну, были, как без них? Прогнил род человеческий, – бас погрузился в философскую меланхолию.
Кирилл, чуть поразмыслив, решился на главный вопрос:
- Среди подозреваемых молодые женщины с годовалыми младенцами есть?
- Нет, младенцы в убийствах не замечены, – загоготали на том конце.
- А молодые женщины? – а сердце – тук-тук-тук.
- А должны были?
- Палыч, я серьезно.
- Так и я серьезно, – не бывает бывших следователей.
- Я не знаю, – устало произнес Кирилл. – Сообщи, если что нарисуется, ты же знаешь, я в долгу не останусь.
- Кирилл, все сделаем.
- Ну, бывай. Виолетте Степановне мой поклон.
- Передам. Разрулишь дела, приезжай, порыбачим.
На вокзале в вечернее время было многолюдно. Пассажиры с объемными чемоданами толпились у пункта досмотра. Несколько раз пробежав толпу глазами, Кирилл встал в очередь. Кто-то на него косился, возможно, узнали. Плевать. Прорвавшись через досмотр, Медный влетел в старинное здание вокзала. Его оглушила многоголосая какофония, вокруг замелькали лица. Когда-то Кирилл очень любил вокзальную суету, предвкушение дороги и ощущение дурманящей свободы. Да были времена, когда он слыл романтиком, но жизнь умеет из робких мальчиков выколачивать лишние сантименты.