Очнулась только в холодном душе, понимая, что уже с кольцом и меткой, как любит их странный клан, община, или даже секта. Ненормально ставить метки своим женщинам.
Мы собирались на торжественный вечер. Я встала на каблук серебристых босоножек, облачилась в сияющее серебряное платье, что окутало мою фигуру. Распустила волосы. У меня была косметичка, Лука, видимо консультировался, что мне нужно. Блеск на декольте и шею, румянец свой, губы, зацелованные опять алые, поэтому акцент я сделала на глаза, подведя их тёмными тенями. Вышла хищницей в гостиную, где Давид профессионально застёгивал запонки на чёрных манжетах своей мрачной рубахи.
Он во всём чёрном. Цвет подчеркнул глубину его глаз, которыми он смотрел на меня и трахал, имел меня взглядом. Он влюблён. И я уже не задавалась вопросом, надолго ли.
Поправила полы чёрного пиджака, провела пальцем по гладко выбритому лицу. Была не была, поехали смотреть клан.
Шикарная машина с водителем. Мои ладони потели, Дэв держал меня за руку. Он говорил, что я прекрасна, что я своей красотой затмила ему солнце и небо в целом, и он прибывает в темноте, хватаясь за меня, как за поводыря в этой жизни.
— Повтори, — попросила я, внимательно запоминая, что он там на стихоплёл.
— Красой своей затмила солнце, затмила целый небосклон.
И я во тьме иду на ощупь, и этот миг — чудесный сон.
Цепляюсь пальцами за тело, твои изгибы мне нужны.
Как проводник во мраке леса, твои движения важны.
Нравится? Только что сам придумал.
— Я таю, Давид Станиславович, — прошептала я и поцеловала его.
Поздний летний вечер был освещён тысячью огней. Мы вышли у дверей старинного здания в центре города. Я никогда не бывала так высоко, у меня бы крыльев не хватило залететь на такие вершины. Мои крылья — Дэв. Он вёл меня в роскошь и богатство этого мира. И я делала вид, что здесь не впервые. Дрожь была внутренняя, а внешне я сохраняла спокойствие, крепко держась за Давида, которому и стоило посветить эти стихи. Это он мой проводник во мраке леса, за него и держалась.
Глаза томно немного прикрыла, лёгкая, загадочная улыбка Моно Лизы, стать и гордо задранный подбородок. Моё лёгкое платье на тонких бретельках открывало взгляду наколку, которую поставил мне Давид. На метку смотрели, шептались. Люди в богатых одеждах. Здесь не было детей, только подростки, тоже одетые в костюмы и дорогие вечерние платья.
Шведские столы изобиловали яствами и дорогой выпивкой. Играл оркестр, вальсировали в огромном зале пары.
Клан. Из него сразу выделились «свои». Лука зеленоглазый с ним ещё трое молодых мужчина. Одним из них был Максим, кареглазый шатен. Он подошёл к нам со своей супругой в розовом платье. Тоже кареглазая, очень приятная молодая особа. И у неё метка на плече.