- Вот и тебе не стоит, - тоже жестко рявкнул Кароль, - мне и без семьи вполне нечего себе живется. Никто меня семьей привязать не сможет. Есть у меня тетка, - добавил он уже мягче, - отец ее поближе перевез, именьице выхлопотал, а теперь она с дочками своими ждет не дождется, когда я концы отдам, а я, зараза, все живой и живой.
- А принцесса, - напомнила София, - у вас деток не было?
- Принцесса? За два поцелуя дальше расскажу.
- Экий ты, пан, обманщик. Договаривались же на один, чего ж вдруг цену задираешь? Али ты своему слову не хозяин? – панне Софийке, как хозяйке замка, не привыкать было торговаться с заезжими купцами.
- Коли б я обманщиком был, так три затребовал, а так все разумно: две принцессы – мать и жена, - Кароль по очереди из сжатой ладони выставил сначала указательный, потом большой палец, - и два поцелуя, по-честному.
- Ладно, рассказывай уже, - махнула рукой София.
Кароль молчал.
- Ну? – подтолкнула его девушка.
- Мне было шестнадцать, я уже неплохо сидел в седле, рубился саблей и заваливал на сеновал смазливых холопок.
- Это можно и не рассказывать, - фыркнула Софийка.
- Ишь, какие мы нежные? Ко мне пришли и сказали – надо жениться, король Игнац отдает за тебя свою сестру. «С чего бы это?» - сразу заподозрил я недоброе, мне полукровке такая честь. Оказалось, она спуталась с конюхом и брюхата. Конюху повезло, он вообще по жизни был везунчиком, - успел спрыгнуть с крепостной стены, смерть была легкой, а бесстыжую сестрицу решили посадить на шею сироте. Я был в ярости, брыкался как молодой конек, на которого впервые одевают узду, кричал, швырял стулья, выбросил в оконце дорогущую восточную вазу, словом, чудил, как мог. Мне не хотелось подбирать объедки за конюхом, а потом я увидел ее…
Кароль опять замолчал, слова давались тяжело, очень тяжело.
- Она мне понравилась, да что там понравилась, я пропал… Я готов был признать ее ублюдка сыном и наследником, готов был мир бросить к ее ногам, только ей этого не нужно было. Для Изабеллы брак со мной – позор, спать с конюхом – нет, а со мной – позор. Сейчас, наверное, я нашел бы к ней ключи, но тогда я был сопливым юнцом. Все усилия были напрасны, она не подпускала меня, нет ни к телу, здесь она смирилась, мы спали на одном ложе, она не пускала меня в свою душу, я был для нее чужим, наказанием за любовь. Родился ее сын, он оказался очень слаб и вскоре умер, а потом умерла и она. Просто зачахла. Вот и все. Это было давно.
- Бедная, жалко ее, - совсем тихо прошептала София.
- Ее жаль? А меня тебе не жаль? – Кароль злился.