- Я вошел, а вы лежите, - тяжело вздохнул Любош, - головой должно ударились. Я послал в Ивлицу за лекарем.
- Не надо лекаря, - София медленно оторвала голову от подушки и села, - никого не нужно. Все ступайте, со мной все в порядке. Девочки где?
- Да вот они? – Северинка подняла на руки Людмилку.
- Идите, поиграйте.
- А может все же… - начал управляющий.
- Нет.
Все, оглядываясь на хозяйку, начали расходиться. Любош упрямо задержался в дверях.
- Послушайте старого слугу, - вернулся он к кровати, когда комната опустела, – чтобы ни сказал этот человек, не верьте ему. Все это ложь.
- Кароль жив? – устало спросила София.
- Да, но…
- И он не хочет меня видеть.
- Да, но я говорил ему, что он совершает ошибку, вы оба страдаете.
- Страдаю, - исправила его София. – Я ему не нужна.
- Это не так, госпожа, совсем не так!
- Зачем ты называешь меня госпожой? Разве ты не знаешь, что мы не венчаны, я всего лишь полюбовница, - София устало потерла виски. Одеяло, прикрывающее ноги, стало тяжелым, точно из камня.
- Так что же? – как можно беспечней пожал плечами Любош. – Разве мало в округе попов? Успеете повенчаться.
София лишь кисло хмыкнула. «Как теперь жить?» Собраться никак не получалось, она была раздавлена: «Меня больше нет!»
- Отдыхайте, госпожа. Все наладится, я пошлю за хозяином.
- Нет, не надо! Пусть все будет как прежде. И Юраське скажи, пусть тоже никого не посылает – я соколов трогать не стану.
- Каких соколов? Давайте, я все же за лекарем пошлю?
- Я просто посплю, мне надо поспать…
София тенью ходила по замку или часами сидела в своей комнате, она охладела ко всему и никого не хотела видеть. Напрасно Любош пытался вытянуть ее на стройку мельницы или в конюшни. Все было напрасно, молодая хозяйка махала одобрительно головой, но мыслями была далеко. Огонек былого задора потух. Оживлялась София только, когда возилась с детьми. С девчонками она по-прежнему улыбалась, шутила, нежно ворковала, кормила из серебряной ложечки кашкой. Огромный мир за стенами комнаты с райским гобеленом ее больше не интересовал.
- Угасает наша голубка, - слышалось старческое ворчание. – Вот так же господарька Надзея уходила, и пани Изабелла так же зачахла. Неласков замок к хозяйкам, силы из них вытягивает.
- Неужто и эту схороним? – подпевал голос кухарки. – Уж так жалко, такая бойкая, красивая была, а теперь страшно глянуть.
- Уж я молюсь за нее, так молюсь…
Голоса затихли. София подошла к большому зеркалу, на нее смотрела исхудавшая бледная женщина с впавшими щеками и синими кругами под глазами. «Хороша», - усмехнулась она себе.