- Лучше иметь живого мужа, - перебила София.
- Софийка, - Кароль сгреб ее в охапку, прижал к себе и быстро заговорил. – Я сбежал тогда, после нашей ночи, я поступил как трус. Нет, не перебивай меня. Я собирался вернуться и выкрасть тебя, мы бы тайно повенчались, и ты жила бы здесь, в замке, со мной, рожала бы мне детей, а когда Игнаца забрали бы в преисподнюю, нам не пришлось бы уже таиться. Все было бы хорошо. Но жизнь пошла не так: король срочно вызвал меня в столицу, ничего не подозревая, я поехал. По дороге меня перехватил Зарунский, он предупредил, что в Дарнице ждет не теплый прием, а палач. Кто-то внушил королю, что я в заговоре с Матеем, кто-то настолько влиятельный, что король поверил ему на слово. Зарунский и предложил разыграть смерть, якобы меня тяжело ранили в сечи, и я приехал домой – умирать. Арестовывать «мятежника» послали Радека. Это было нам на руку. Зарунский знает про него что-то нехорошее и крепко держит за горло. Радек должен был подтвердить королю мою смерть.
- А я? – шепнула София.
- А тебя я решил сделать княгиней и передать все, что имею.
- Все, кроме себя, - ее душила обида.
- Да пойми, я никто и никем останусь! Быть полковником у самозванца, это все равно, что хорунжием в королевском войске. Отец взлетел, а я упал, и мне не подняться. Я не хотел тебя тянуть за собой вниз. У нас была всего одна ночь, я повел себя как скотина, ты бы забыла меня вскоре, стала бы здесь настоящей хозяйкой… ты ей и стала, я дал тебе то, о чем ты мечтала.
- Откуда тебе знать, о чем я мечтала? – она отвернулась.
- Мне так казалось. Я не изображал тогда покойника, я чувствовал себя покойником. Мне некуда было бежать, только на родину матери, к ладам. Но я воевал с ними, был им заклятым врагом и не думал, что они меня примут. Зарунский сказал, надо попытаться, это единственный выход. И я решил: меня все равно убьют на том берегу, так зачем моей женщине становиться вдовой дважды, лучше сразу все перечеркнуть, избавить ее от мук совести, пустого ожидания, дать свободу…
- Пустого ожидания? Но ты написал, чтобы я не выходила замуж три года, - София не могла успокоиться: он все решил сам, за нее, он не поверил в ее любовь даже после таких искренних нежных слов у «смертного ложа»!
- Меня не покидала глупая надежда, а вдруг что-то изменится, - Кароль тяжело вздохнул. - Я дурной человек, Софийка: только представлю рядом с тобой кого-то другого, и мне хочется лезть на стену. Подарить тебе земли я был готов, а подарить тебя другому, как выяснилось, - нет.
- Ты надеялся, что я вечно стану оплакивать тебя? – София обняла колени, сжавшись в комочек.