– С чего это я к чужому мужику прижиматься должна? – недовольно надувает губы Нина.
– Отчего ж к чужому? К суженому своему. Жена ты теперь моя, – сильная рука прижимает ее к широкой мужской груди, он и вправду теплый, а ноги уже начинают коченеть.
– Брат тебе отказал, – все же вспоминает сознание.
– Где твой брат? – сверкает Васька острыми соколиными очами.
– Это наша могила, мы теперь не вылезем отсюда, – всхлипывает Нина.
– Вылезем.
Ей бы его железную уверенность.
Страх бледнеет, но вместо него приходит пробирающий до костей холод. Нина, забыв стеснение, цепляется за мужчину, прижимаясь всем телом. Зубы стучат, отбивая дробь, во мраке колодца уже ничего не видно, глаза слипаются. Спать.
– Не спи, – хлопает ее по щекам муж. – Еще немного.
– Я больше не могу, – шепчет Нина, с трудом размыкая непослушные губы.
– Ладно, полезли. Залезай мне на плечи и постарайся дотянуться до края.
Он как пушинку поднял ее вверх; цепляясь за мокрые стены, Нина подтянулась и обхватила руками последний венец, Васька подтолкнул ее снизу, и она выглянула из мокрого убежища. Ах! Город пылал, дым уходил в безветренное небо мрачными черными столпами, языки пламени бегали по еще не рухнувшим крышам. И никого живого – ни друзей, ни врагов. Только кровавая полоска заката и пожарище.
Нина выбралась и тут же вдохнув горького дыма. За ней, как гибкий хорек, легко вылез Васька.
– Мокрый рукав ко рту прижимай! – скомандовал он, – Прорываться будем.
– Там серебро, – указала Нина на свою полуобгорелую избу без крыши. – С того края огонь не взял, может поищем?
– Богам дань оставь, чтоб выйти дали, – усмехнулся Васька и потянул ее за собой.
Дальше все как в тумане: в «черевичках» хлюпала вода, дым выедал глаза, а сильная рука тянула все дальше и дальше. Через пролом в городне беглецы выбежали из града, в отдалении горели костры стана врага. Да, здесь им уже делать нечего. Завтра будет огромное пепелище, братская могила вместо цветущего города. Нина этого не увидит, муж ведет ее к дубраве, ноги плохо слушаются, подгибаются… Васька несет ее на плече... Когда-то он уже носил ее так.
Лес смыкается за их спинами. Можно выдохнуть, лес-батюшка, защитник, он отведет недругам глаза. Уцелел ли кто-то еще? Что дальше?
– Что же делать? – шепчет Нина мужу.
– Жить, – прижимает он ее к себе, а дальше…
Нина очнулась от того, что по ней кто-то скакал. Это Семка с Колобком прыгали через ее раскладушку.
– Проснулась, соня, – помахал ей племянник куском батона.
– Ох, Семен, такой сон мне испортил, – вздохнула Нина.
– Интересный? – заинтересовался племянник.