— Да, он провел необходимый осмотр, — кивнула я. — Не беспокойтесь за меня, ваша светлость. Я чувствую себя вполне сносно. Делорд рассказал некоторые подробности…
— Когда? — прищурился светлый. — Сейчас только утро, а мы вернулись.
— Глубокой ночью, — кивнула я, не став ничего пояснять.
Анвэйм сжал зубы, пристально смотря на меня. Я думала, он сейчас начнет кричать, но он лишь отвернулся и посмотрел в сторону сада.
— Позвольте мне одеться, — проговорила я и попыталась пройти мимо, но Анвэйм остановил меня, мягко положил руку на плечи.
Прикосновение к разгоряченной после ванны коже вызвало непонятные чувства. Мы одновременно посмотрели друг другу в глаза, словно не в силах разлучить эти взоры. Сердце забилось чаще, а полотенце, что еще держалось на мне, показалось прозрачной, ненужной тряпкой, которая все равно ничего не скрывает. Рядом с Анвэймом я почувствовала себя нагой, беззащитной, беспомощной. Или только рядом с ним я могу позволить себе быть таковой?
Естественной.
— Анвэйм… — прошептала я, почувствовав сбившееся дыхание.
Мужчина опустил взгляд к моим губам, а потом поднял его к глазам. Секунда — и он отстранился, моргнув. А меня словно окатили ушатом воды, даже по коже пробежали мурашки. Я сглотнула, тут же посмотрев на кровать: неожиданно узор на мягкой обивке показался очень интересным…
— Я хотел передать ребенку светлую магию, — проговорил он немного охрипшим голосом. — Поэтому надень лишь сорочку.
Кивнув, я прошла в гардероб. Едва закрыв за собой дверь, шумно выдохнула. Ну вот почему, почему когда один врывается в мои покои посреди ночи — это не вызывает во мне буквально никаких чувств, хотя должно, а когда другой приходит проведать меня утром, напитать магией своего ребенка — я злюсь? Это явно неправильная реакция. Стоит её избегать.
Во время подпитки я чувствовала себя ужасно: меня жгло смущение, Анвэйм был более молчаливым и закрытым чем обычно. Хотя куда уж больше? Мы словно боялись встречаться взглядами. Я так и не решилась задать ему ни один из вопросов, видя его усталость. Когда он ушел, я еще долго лежала на кровати, пытаясь разобраться в себе.
Авина помогла мне облачиться уже в новый наряд: платье белого цвета с длинными рукавами, присборенное под грудью. В нем я выглядела одновременно просто и ранимо. Светлые волосы с уже темными корнями было решено поднять вверх, собрав сзади в подобие ракушки, оставив лишь пару прядей обрамлять лицо. Придирчиво осмотрев себя, я вышла в небольшую комнату между гостиной и спальней, где был накрыт стол на две персоны. Причем второй прибор Авина складывала обратно. Я прикусила губу. Это ведь не должно меня волновать! Какая, в сущности, разница? Однако это не дает покоя.