Черт возьми, но этот чертов "альпийский лужок", как афродизиак херов, вызывал желание облизаться и прокусить губы до крови.
Помешательство! Этот парень какой-то дьявол из чистилища, а не мужик.
— Не знаю… — и это было правдивым ответом, на его вопрос о собственных желаниях.
Я не знала чего хочет этот парень. Я не знала, почему мне до одури самой хочется наброситься на него, и не ходить по этому краю, который доводил мой женский организм до бешенства.
— Спасибо за правду, сайрен!
Воздух со свистом вернулся в легкие, но ненадолго. Потому что я чуть не застонала в голос от того, что сотворил этот гад.
Шин схватил мою ладонь, и поднеся к губам, медленно провёл языком от основания запястья к кончику мизинца, смотря мне прямо в глаза.
Кровь застыла именно в том месте, а чувствительность пропала на ряду со вспышкой возбуждения смешанного с испугом. Выбери он правую руку…
"— Никогда не показывай ему браслет…"
Слова бабушки Шилы, пронеслись в моей памяти, но отрезвить не сумели. Ясное дело, мои ладони не облизывал никто! Мало того никто не смотрел при этом в мои глаза так, словно намекая, что меня ждет многообещающая прелюдия перед крышесносным сексом.
"Мариш, только не застони в голос! Ради себя и своей бабской чести, ты и виду не должна подать!"
— Ты хочешь услышать… — он отпустил мою руку, и ухмыльнулся, — …вторую часть?
— Уже не уверена, что вообще хочу вести светские беседы на тему мифологии, — его вторая рука была всё ещё в моих волосах, и продолжала поглаживать затылок.
— Не уверена, значит?
Рука притягивает меня ближе, а я привстаю и обхватываю своими его плечи, зная, что мое желание, очевидно уже на лбу должно быть написано.
И, как ни странно, его удовлетворяют. С громким вдохом, на грани гортанного стона, я понимаю, что меня не целовал до этого никто, потому что дрожь бежит от самых пят, руки начинает сотрясать озноб, а губы разогреваются настолько быстро, словно до этого были обескровлены.
И всё это время мне смотрят прямо в глаза, даже отрываясь, чтобы сделать вдох, он смотрит и ловит любую реакцию взглядом. А когда моё наслаждение от игры его языка на моих губах, от наших движений, становится явным, поцелуй превращается в глубокий и медленный танец ласки, и я слышу это… То как в мою грудь гулкими ударами отдает его сердцебиение.
Мы отрываемся друг от друга, и я понимаю, что натворила. До меня доходит, насколько отдалась порыву чувств к этому человеку. Я секундой ранее дышала его дыханием, и на моих губах остался его вкус. А самое главное, я была в его руках, и в этот момент меня впервые за эти месяцы отпустил страх. По какой то идиотской причине я свято поверила, что если этот мужчина будет моим, я перестану бояться навсегда.