- Вот так всё и произошло, - отвлёк меня от истеричных мыслей голос Михаила, и я тут же посмотрела в их сторону. – Я понимаю, здесь есть и моя вина, не сумел её догнать. Прости, Лекс. Но кто же знал, что она так рано придёт в себя? Да ещё и Пелагея, со своими визитами. Мало ты её выгонял, не дошло до неё. Царь ещё, - он подошёл к напряжённо стоящему Василеску, положа руку ему на плечо, - я понимаю, это всё меня не оправдывает. Прости меня.
Мой полоз молчал, с отсутствующим видом смотря в окно. Сердце сжалось при одном взгляде на него. Я даже забыла про свою панику в связи со змеиным воплощением. Захотелось подойти к нему, обнять, сказать, что вот она я, рядом, и что всё будет хорошо. Знаю, иррациональное желание, да и слова банальные и заезженные до зубного скрежета, но я чувствовала, что именно они ему сейчас нужны.
- Есть ведь и плюсы у всего этого, - продолжал Михаил, но даже я понимала, что Лекс его почти не слушает, - Акулина жива, а сам знаешь, люди почти никогда не выживают, пытаясь выйти отсюда. Местный леший, Митрич, её на ноги поставит и домой отпустит. Да и связь у вас установилась не полностью, года через два отпустит. Ну, максимум через шесть.
Василеск скинул руку брата с плеча, вплотную подойдя к окну и облокотившись на подоконник.
- Да и потом, - всё ещё не оставляя попыток достучаться до полоза, добавив в голос жизнерадостных ноток, брюнет сделал несколько шагов вперёд. – Ты и сам никогда не хотел жениться. Если бы не этот зов, то…
- Миш, я тебя как брата прошу, - тихо проговорил Лекс, устало опустив голову вниз, - уйди. Пожалуйста.
- Не хочу оставлять тебя одного, может, посидим, выпьем? – внёс предложение Михаил. – Тебе сразу станет легче, вот увидишь! В конце концов, никто же не умер, можем минар позвать, для тебя, конечно, мне ведь нельзя, сам знаешь…
- Пошёл вон!!! – обернувшись, заорал на брюнета Василеск.
- Как прикажет мой полоз, - поклонившись, Михаил вышел из комнаты, оставив Лекса одного.
Если он думал, что одиночество ему чем-то поможет, то явно заблуждался. По его лицу и напряжённо сжатым в кулаки рукам, я это отчетливо понимала. Но самое страшное было в его глазах.
Правду говорят, что глаза – это зеркало души. Сейчас я не только увидела все его чувства, на какой-то миг мне показалось, что я сама их почувствовала. Боль от невосполнимой потери. Отчаянье, которое, кажется, никогда не пройдёт. Страх, безумный шальной страх за мою жизнь, который по идеи должен уже был пройти, ведь я выжила, но не проходил. И любовь… я чувствовала её. Так странно, в его эмоциях я увидела отражение своих чувств. Неужели это и есть та самая связь, про которую упоминал леший? Как в сказках – с первого взгляда и до последнего вздоха.