Он почти всю дорогу изнемогал от желания, едва увидел ее голые коленки и открытые плечи. Тут же он впивается в ее губы страстным поцелуем, от которого у Карины подкашиваются ноги. Она запускает руку под его одежду, вытаскивает футболку, расстегивает ремень и уже через брюки ощущает его возбуждение. Ее щеки моментально вспыхивают огнем: все-таки плохо еще научилась скрывать смущение. Кирилл тихо шепчет ее имя, нежно с особым вкусом и страстью. Запускает свою руку в ее волосы, слегка грубовато оттягивает голову назад и впивается губами в шею, волна наслаждения прокатывается по ее телу.
Ее нежные пальчики вспорхнули по его торсу, словно крылья бабочки, так легко, но слишком чувствительно для его разгоряченной кожи…
Романов Пашка, именуемый себя с недавнего времени Ромом, не смог объяснить привередливой Алевтине с холодными подозрительным взором, почему его кулаки покрыты свежими ссадинами и коростами. Буркнул: «Тренировался» и отошел в сторону. В его разбитом вдребезги сердце скопилось столько боли, что он смог бы залить ею весь мир.
Наставница надменно сжала губы, выкрашенные как всегда яркой красной помадой, и многозначительно вздохнула. Ее с недавнего времени начал раздражать Ром, непокорно строивший из себя пофигиста. Она не понимала, что творится в его голове и от этого сердилась еще больше. Читать его, как открытую книгу не получалось, несмотря на все старания. Она считала себя врачевателем душ, всегда следовала наставлениям великих психологов, написавших толстенные заумные тома о том, как понять природу человека, но в этом случае, постоянно натыкалась на противостояние — жесткое и, по ее мнению, порой агрессивное, усложняющее власть над ним. Будучи непримиримой сторонницей идеи женского превосходства, она постоянно акцентировала внимание к своей персоне, как строгой повелительнице. Еще в институте, когда она получила диплом с отличием, защитив его по теме «Психология влияния», она навсегда определилась с целями в жизни и основной философией мировоззрения. В запасе у нее для этого неандертальца была заготовлена новая, более интересная стратегия, основанная на методе пряника со сладкой отравленной начинкой.
Ром едва сдерживал клокочущую внутри боль, все время пытающуюся вырваться наружу в обрывках фраз. Он все чаще игнорировал наставления Алевтины, считая их пустым трепом сумасшедшей бабы, съехавшей с катушек от недотраха. Порой он представлял в самых жутких фантазиях, как сбивает с ног эту женщину, валит на пол и вбивает свои тяжеленые кулаки в ее лицо, испытывая огромное блаженство от вида разбрызгивающейся крови. Он слышит, как ломаются кости ее черепа, как останавливается дыхание и бьется в судорогах холеное тело. Он видел ее змеей, гадкой, шипящей, которую обязательно следует придушить.