Рыча, он громко ударяет по столу, резко срывается с места, под неодобрительный взгляд Ника:
— Эй! Стой! Куда? Мать твою! — сыпал вслед Ник, бросая возбужденных его руками красоток.
Ему ничего другого не оставалось, как встать и следовать за ним.
— Хочу напиться! — глядя в упор, сообщил Ром.
— Так я ж не против.
— Пойло здесь отвратительное.
— Найдем лучше, — одобрительно похлопав по плечу, успокоил Ник, не понимая причины его бешенства.
— Эта шлюха…
— Вероника?
— Так похожа на Светку.
— Не заметил.
В дешевой забегаловке, они изрядно заправили баки сорокаградусной. После двух поллитровок у Рома развязался язык:
— Знаешь, друг…
Ник приосанился, впервые его нарекли несвойственным именем.
— Говори, я — могила!
— Светки больше нет.
— Шутишь? Она дома, а ты любитель преувеличивать. Представляю, что ты накрутил в своей чумной башке.
— Гляди…
Он протянул изрядно помятый газетный обрывок.
Ник, разгладил изрядно потрепанную бумажку с мелкими буковками, поводил пальцем по строчкам, вгляделся в фото.
— Может это не она? Кажись, не похожа!
— А кто еще? На дату смотри! К тому же у Светки на запястье шрам от ножа остался. Да, и татуировка. Все сходится.
— Что делать будешь? На твоем месте я бы забыл и жил дальше.
— Убивать без суда и следствия.
Ник перешел на шепот:
— Кого?
— А ты еще не понял? Из этой заварушки один путь — деревянный макинтош. Думаешь, что ты выкрутишься, когда операция закончится?
— Так и будет.
— Светка, по их словам, отдыхает дома, а на самом деле…
— Может она сама? Женщины непредсказуемые существа. Знал я одну, которая по пьяни с окна пятого этажа выскочила, с громким криком: «Жизнь — говно!»
— Ее точно бросили на корм рыбам. Она так любила жизнь, что ни за что не решилась бы свести с нею счеты.
— Тебя на ней переклинило? Вокруг девчонок, сколько хочешь, только пальцем щелкни, ноги раздвинут, обслужат по высшему разряду.
— Такой как она нет, — сухо ответил Ром, вновь вбивая кулак в твердую поверхность стола.
— Да, ты втюрился!
— Что толку! Ее уже не вернуть.
— А ты, я понимаю — мститель.
— Да, я не могу больше так жить! Глаза закрываю, она — улыбается, сверлит меня своими глазенками. Живая, веселая. Каждое слово ее в ушах эхом отдается.
Ром обхватил голову руками и заскрипел зубами.
— Стоп! До добра это точно не доведет, — пытался предупредить Ник.
— Хрен, с ним! Главное, что я не предам ее, понимаешь?
— Что ты задумал?
— Объединимся и взорвем к чертовой бабушке эту организацию вместе с ее тайнами.
— Моя выгода?
— Ну, хоть в одном я не просчитался, — удовлетворенно отозвался Ром, — без пользы, ты чихать не станешь.