— Дима, спасибо за розу, и мандарины, и конфеты… — девчонка так сладко рассмеялась, что моя голова качнулась в сторону ее взволнованного лица. Мгновение, и я бы мог ее поцеловать. — Но, думаю, нам не стоит усложнять. Останемся друзьями…
Внутри что-то оборвалось, мое сердце начало часто-часто сжиматься. Сам не ожидал от него такой прыти. Подавив вздох разочарования, я еле слышно сказал.
— Конечно, малая. Вот увидишь, я стану твоим лучшим другом. А теперь нам пора! — поднялся, оценивая обстановку. — Вроде всё чисто. Уходим так же, как пришли!
К счастью, дядя Ваня благополучно закончил свой рейд, и нам удалось незамеченными улизнуть из школы. До самого дома Пчелкиной мы шли молча, погруженный каждый в свои мысли. Я просто не хотел, чтобы этот момент заканчивался: так бы и шёл, крепко сжимая маленькую ручку в синей варежке своей обветренной ладонью, но, увы, всему хорошему когда-нибудь приходит конец.
— Спасибо! — уголки губ Розы взметнулись ввысь.
Меня прострелило очаровательной нежной улыбкой, дыхание сперло.
— Хочешь, буду каждый день провожать?! — ухмыльнулся, засунув руки в карманы.
— Дима… — в глазах одноклассницы промелькнуло выражение нешуточной борьбы.
Она хотела. Безумно хотела, и не только этого. Но что-то останавливало мелкую признаться в ответных чувствах.
— Систер?! Ты чего еще не дома? — резко обернулся на недовольный голос за спиной.
Высокий худощавый парнишка с глазами такого же оттенка, как и у моей спутницы, смерил озадаченным взглядом.
— Лёша, познакомься! Это Дима Воинов — мой одноклассник. Он заменит Богдана в спектакле. Дима — а это Лёша — мой брат!
— Приятно познакомиться… — протянул парнишка сквозь зубы.
— Взаимно, — обвел его пронизывающим взглядом с головы до пят.
Мне не понравилось, как родственник Пчелкиной на меня смотрел. И плевать. Попрощавшись, я отправился в сторону дома. Нужно было еще купить сок и фрукты, чтобы отнести завтра брату в больницу, и не забыть повторить текст перед сном.
Глава 25.2
Войдя в квартиру, я услышал жалобные завывания матери. Внутри похолодело. Руки на автомате сжались в кулаки. Нестабильность её психики вводила в ступор. В один вечер она могла валяться на полу и рыдать, умоляя нас простить её безалаберность, а в другой, прийти нажратой в сопли, напрочь забыв обо всех обещаниях.
— Мить, это ты?! — встретил меня робкий срывающийся голос.
Мама сидела за кухонным столом и выглядела усталой. Глаза у нее ввалились, губы сжались в тонкую линию, густые нефтяного цвета волосы неряшливыми прядями свисали с плеч. А ведь когда-то она была красавицей. Поморщился, с ужасом отмечая, что с людьми делает алкоголь.