Замираю. Перевожу взгляд на руку, а потом снова смотрю ей в глаза.
А она проводит пальцами второй руки по моему лицу. Медленно. Аккуратно. Как по минному полю.
От неожиданности я не успеваю даже отпрянуть. Так и зависаю над ней.
Что же ты делаешь, Милана Кострова? Какие струны дергаешь? Причиняя боль сильнее, чем в жестокой драке в тюрьме…
Она так смотрит мне в глаза, что ещё немного и я не выдержу и первым отведу взгляд.
Встаю на колени, беру ее руку за запястье, потом вторую и развожу их в стороны, продолжая удерживать.
Она молчит, не пытается вырваться. Дрожит. Чувствую ее дрожь своими руками.
Моя уверенность куда-то подевалась. Сейчас я уверен лишь в одном: что трахну ее.
Наклоняюсь и пытаюсь поцеловать. Но Милана отворачивается. И это ее действие хоть немного, но возвращает мне себя.
Хватаю ее за подбородок и фиксирую лицо.
Перевожу взгляд с глаз на губы и обратно. И целую ее.
Задыхаюсь. От переполняющих меня ощущений. От того, как ещё твёрже становится член, как начинают ныть яйца. От предвкушения. Ведь поцелуй — это только начало. Но я настолько погружаюсь в него, что не могу и не хочу прекратить это сумасшествие.
Губы Миланы оживают под моим напором. Становятся горячее. Припухают.
Язык уже ворвался в нее и как будто дразнит член своими ощущениями внутри Миланы.
Убираю руку с подбородка и вытаскиваю блузку из-под юбки. Тяну ее вверх и вот уже пальцами касаюсь груди сквозь тонкую ткань кружев.
Сначала просто сжимаю ее. Но, когда в ладонь мне упирается затвердевший сосок, одним движением стягиваю нижнее белье наверх, отпускаю губы Миланы и языком ощущаю подрагивающую грудь.
Облизываю сосок и слышу стон. Слабый, приглушённый, но все равно четко различимый.
Милана упирается рукой мне в голову, как будто пытается отодвинуть. Тогда я опять беру ее за запястья и прижимаю руки к кровати.
В отличие от меня она ещё не до конца потеряла способность мыслить. Поэтому пытается сопротивляться. Но эти слабые попытки даже близко не напоминают то, что было в наш самый первый раз.
Отрываюсь от груди и опять смотрю на нее, поражаясь своему терпению. Склоняюсь к лицу, но лишь для того, чтобы прошептать в ушко, заставив ее покраснеть:
— Зачем ты пришла? Ты ведь знала, что тебя ждёт? Я опять трахну тебя. Но на этот раз так, что ты ещё долго не сможешь свести ноги. Ты ведь за этим пришла?
Усмехаюсь, замечая, как краснеет кожа Миланы.
— Хочешь, чтобы я трахнул тебя?
Смотрю в глаза.
Она мотает головой из стороны в сторону.