О себе я уже не думаю. Но я переживаю за тебя. Его должны арестовать.
И помни, я люблю тебя. Любила. И Ольгу с Владиславом тоже любила. Не могла принять, но любила. По-своему.
Мне очень жаль, что все так получилось. Но теперь уже не вернешь. Что случилось, то случилось.
А ты будь счастлива! Только обязательно помоги тому человеку. В память обо мне.
Прощай.»
Я не знаю пока, что я чувствую после прочтения этого письма. Беру второй листок.
Заявление Лейлы. В нем она признается, что оболгала меня. Никакого изнасилования не было. Дать показания ее заставили.
Я был в этом уверен все эти годы.
В конце она указывает имя того, кто все это подстроил.
И я не испытываю большого удивления, когда читаю знакомое имя. Стас. Его обвиняет Лейла. Жаль, она не пишет его мотивы. Только он сможет объяснить мне их.
И получить это объяснение — моя цель.
Милана. Стас же был тогда на даче. Неужели, он хотел убить ее? Сжимаю кулаки. Сука. Я должен найти его.
Но сначала надо исполнить волю Лейлы — отнести признание в полицию. И сделать это должна Милана.
Мне придется снова увидеться с ней. Придется. Ищу хоть какие-то разумные доводы, почему я должен лично вернуть ей письмо, и не нахожу. Их просто нет. Но я все равно это сделаю.
На следующий день служба безопасности докладывает, что Милана с утра уехала на учебу. Очень удобно, что за ней следят. Хорошо, что я не снял наблюдение.
Еду к университету. Долбанных два часа провожу в машине, ожидая окончания занятий и когда Милана выйдет из здания.
Наконец, она выходит.
Все такая же ахуенная, как и в первую нашу встречу. Отбрасывает волосы на плечо. А я чувствую, как член оживает от воспоминаний о том, как я натягивал эти самые волосы на свой кулак и трахал ее.
Пытаюсь успокоиться. Я здесь не для этого. Нас с Миланой связывает лишь заявление Лейлы. Больше ничего. А трахнуть я могу и шлюху.
Уже почти прихожу в себя, как вижу, что из здания выходит какой-то белобрысый юнец и кладет руку Милане на плечо.
Это что за гондон?!
Он улыбается в пока еще все свои зубы и что-то рассказывает Милане. А та, вроде, и слушает, но никак не реагирует.
И когда она только успевает подцеплять таких гондонов? Как магнитом к себе притягивает.
Чувствую, как меня начинает накрывать гнев. Сжимаю кулаки. И не выдерживаю, когда юнец кладет уже обе руки ей на плечи и чуть притягивает к себе. Сука.
Открываю окно и кричу:
— Милана!
Она даже не поворачивается в мою сторону. Но ведь, наверняка, слышит! Хорошо. Кричу еще раз. Бесполезно. Она либо оглохла, либо специально не реагирует. Заставляет меня выйти из машины. Я злюсь еще больше. Потому что она сейчас решает, что мне делать.