Меня оставляют в больнице на несколько дней.
Как только узнал, папа сразу же приезжает ко мне.
Просит у меня прощения и обещает больше не пить. Рассказывает хорошую новость, что маме сделали ещё одну операцию и она быстро восстанавливается. Идёт на поправку.
Обо мне решаем ей пока не говорить. Маме нельзя волноваться.
Выйду из больницы и сама к ней съезжу.
Через несколько дней я, наконец, выхожу из больницы. Меня встречает папа. Обнимает, целует. Очень довольный.
— Такие новости, Милана! Очень хорошие новости!
— Что? Маму выписали?
— Пока нет. Но с ней тоже все хорошо.
— А что тогда? — не понимаю я.
— Дамира арестовали, — улыбаясь, говорит отец.
— За что? — мне и правда интересно.
— На даче, в кустах, нашли канистру из-под бензина. Скорее всего, ее использовали для поджога. У Дамира сняли отпечатки пальцев. Он же там был. Так что подозреваемый.
— Это он поджёг сауну? — внутри все холодеет. — Зачем?
— Нет, — отвечает отец. — Скорее всего, не он. На канистре нет его отпечатков. Но его отпечатки совпали в базе с розыскными. Поэтому его арестовали.
Отец искренне радуется.
— Ты понимаешь, Милана? Его арестовали! — повторяет он. — Нам можно больше не бояться. Надеюсь, его закроют надолго.
— За что? — просто спрашиваю я.
— Нанесение тяжких телесных повреждений. Ножом кого-то пырнул. Так ему и надо.
— Ножом… — тихо произношу я, пугаясь своих догадок.
— Расскажите все, что помните о том дне, — голос следователя на удивление мягкий и дружелюбный или это я просто отвыкла от таких мужских голосов.
Как только я вышла из больницы, позвонили из полиции. Поэтому я здесь. Даю показания. Я — главный свидетель поджога.
О том, что это именно поджог, а не случайное возгорание мне сообщил отец.
— Я была в сауне, — рассказываю я, опуская подробности, зачем я там оказалась, — почувствовала запах дыма. Рванулась к двери, но она оказалась заперта. Я попыталась ее выбить, но, наверное, потеряла сознание. Дальше не помню ничего.
— Так. А приехали Вы на дачу одна?
— Нет. Меня привез Стас.
— Стас? — переспрашивает следователь.
— Станислав Нечипоренко. Мой знакомый. Вы его допрашивали? Что он сказал?
— Станислав Нечипоренко скрылся. Его нигде нет. Ни дома, ни на работе. Телефон тоже не отвечает. Скорее всего, он будет объявлен в розыск.
Я хмурюсь. Как? Стас? Они подозревают его? Но зачем ему это надо было?
И, как будто прочитав мой немой вопрос, следователь спрашивает:
— Мог ли Станислав устроить поджог?
— Стас? — удивляюсь я. — Но зачем?