Сжимаю в руках белую ткань с огромными желтыми утятами с ярлыком made in Italia и задергиваю подобие примерочной. На самом деле это просто тряпка, которая ходит по железной дуге над головой, отделяя тебя от посетителей стока, словно душевая кабина, но этого вполне достаточно, чтобы не светить своими трусами с кроликом Playboy.
— Май, я тебя прошу, примерь то чёрное платье. Не зря ж Коко Шанель про него заливала, — снаружи скребётся Гуся.
— Сначала я примерю утят! — твердо говорю я, вылезая из футболки и стягивая шорты.
— Что ты в них так вцепилась?
— Ничего ты не понимаешь! — кричу, забираясь головой в горловину.
Так, руки просунулись, голова на месте, в груди, правда, жмёт и ниже не опускается. Черт. Ткань скрутилась. Скачу, как ненормальная, пытаясь расправить ткань по спине, выгибаюсь дугой, ломаю ноготь.
— Ай!
— Что? Размерчик не твой? — ехидно заявляет подруга по ту сторону ширмы.
— Слегка скрутилось, ща все будет, — уверенно выдаю я, а сама уже вспотела вся от этих акробатических фокусов.
"Надо просто снять его и заново одеть!" — приходит мне гениальная мысль. Берусь за края скатавшегося на груди валика и, подпрыгивая на месте, тяну вверх. Мать. Твою. Оно ни в ту, ни в другую сторону не идёт.
Глубоко выдыхаю и опускаю руки. Из зеркала на стене на меня смотрит взмыленное лохматое существо в одних розовых труселях и платьем, едва прикрывающим недо-грудь. О! А тут еще и рукава — фонарики! Жаль, в целом образ не оценить!
— Гу-у-усь, — жалобно тяну я.
— Что? Застряла? — ехидно замечает подруга.
— Па-ма-ги-те, — тоненько пищу я.
Шторка отъезжает и в импровизированную кабинку заходит Гуся. Осматривает меня с ног до головы и тяжко выдыхает.
— Поворачивайся спиной, — я послушно разворачиваюсь в тесном пространстве. — Упрись ладонями в стену, — продолжает командовать подруга.
Ее пальцы быстро проникают под ткань и вытягивают застрявшую подкладку, торчащую, почему-то аж у самых ушей. Но дальше дело снова не двигается.
— Тут молния, ты ее не расстегнула! — ругается Гуся. Пищит ее телефон, но она не реагирует, пытаясь пробраться к собачке.
— Я не увидела, — хриплю я, рассматривая серую штукатурку стены.
— Так, она застряла, не двигайся.
Подруга с ожесточением дёргает язычок молнии, отчего меня не хило кидает по кабинке.
— Сейчас, почти, ещё немного, о, да, — молния, наконец, начала поддаваться.
Но пройдя пятисантиметровый путь, опять застряла.
— Ну же, — дергаюсь я в руках моего спасателя. — Давай сильнее!
— Я стараюсь! Помогай мне, подвигайся немного, присядь, — она снова берется за край платья и пытается стянуть его с меня так, не расстегивая молнию до конца.