Что-то не сильно работают мои доводы. Улыбка словно приклеилась к лицу Влада, и неосознанно он делает очередной шаг от меня.
— Уф, да, — потирает он затылок. — Подумать только, я уже организовал бизнес, а ты еще носила гольфы и косички на первое сентября.
— Я и сейчас их ношу, — болтаю обнаженными ногами и хитро смотрю на Медведя. — Хочешь заценить?
Спрыгиваю со стола и подхожу к мужчине. Становлюсь на мысочки и оставляю один невесомый поцелуй на его колючей щеке.
— Ты очень красивый, — и ещё поцелуй. — И умный, — и ещё один в уголок губ. — И сильный. И такой… каким не мог быть пятнадцать лет назад. Так что… — шепчу ему в губы. — Хорошо, что мы встретились сейчас.
Касаюсь его приоткрытых губ — мягко, едва-едва — он несмело отвечает. Прикрывает глаза и урчит мне в рот. Да, знаю, Медведь, знаю, не устоять. Хочешь сопротивляться, но не в силах. Я чувствую тоже самое.
Мы углубляем поцелуй. И спустя мгновение, я снова сижу на столе, а сильные руки снимают с меня футболку.
Обед откладывается.
Как и все дурацкие мысли.
* * *
— И что мы будем готовить? — с интересом заглядываю Медведю через плечо.
— Мы? — приподнимает он брови.
— Ну, нарезать я что-нибудь смогу. Я вообще знаешь, как режу? Виртуозно! Ты вкуснее нарезанной мной колбасы ничего не пробовал!
Влад фыркает и отодвигает меня плечом в сторону.
— Просто сядь и расслабься. Сегодня будет паста.
— Ммм, звучит неплохо. А с чем? Мясо будет? — сажусь на уже излюбленное место на кухонном столе и складываю ногу на ногу.
— Будет карбонара.
— Чувствую себя, как в ресторане, — хватаю на столе пакет с солеными крекерами и закидываю парочку себе в рот.
Влад подходит ко мне и отбирает его.
— Эй! — возмущаюсь я. — Я голодная!
— Ты перебьешь аппетит.
— Ты недооцениваешь мой организм. Там черная дыра, уж поверь. Я запросто могу закинуть в себя крекеры, потом ещё бутер, твою пасту и на десерт — тебя!
— Попахивает каннибализмом, — Влад достает из холодильника бекон, сливки, сыр, и я непроизвольно сглатываю скопившуюся слюну.
— Просто я растущий…
— Организм, да-да, я помню. Хотя искренне полагал, что к двадцати четырем годам люди перестают расти, — Влад ставит кастрюлю с водой на огонь и переходит к нарезанию чеснока.
— О, поверь, я перестала расти гораздо раньше. Классе этак в восьмом. Помню, как замерла отметка роста на дверном косяке, где отец ежегодно меня измерял, тогда я не знала, что грудь последует примеру и тоже замрет…
Опускаю взгляд на свою едва проступающую сквозь футболку единичку. Н-да, так глубоко жизнь меня больше не разочаровывала.
— А где живут твои родители? Почему ты живёшь с подругой? — ловко соскакивает с темы Влад, нарезает бекон и кидает его к чесноку на разогретую сковородку.