— Это… как-то некрасиво.
— Да, наверное. Но это ты ещё с ними не знакома. Продержаться в обществе этого сборища целый день — под силу только закаленному человеку.
Влад постукивает пальцами по рулю, задумчиво вглядываясь в поток машин перед нами.
— Все так говорят о своих родителях! — смеюсь я. — Мои вообще бухгалтеры! За семейным столом они говорят только о не сошедшемся дебете с кредитом. И то, что я знаю такие страшные слова живое тому подтверждение!
— Никогда бы не подумал, что твои родители бухгалтеры, — улыбается Влад. — Как же ты выросла у них такая креативная?
— Думаю, мой отец, между прочим, потомственный финансист, до сих рефлексит на эту тему!
— А мама?
— Мама во все-е-ем его поддерживает, — тяну я для красочности. — Они чуть в обморок не упали, когда я сказала, что буду в театральное поступать.
— В театральное? — брови Влада взлетают вверх, и он кидает на меня быстрый взгляд, отрываясь от дороги.
— Ага. Они-то уже присмотрели мне место в нашем Тверском финансовом. Они упорно старались не замечать, что алгебра, которая нужна для поступления, и я — не созданы друг для друга. И вообще, цифры — это не мое. Все старшие классы мозги мне прочищали: ты подумай, кем ты будешь после окончания университета, это же не профессия, а если ты не поступишь, а если то, се… Нужен запасной план! Короче, правы оказались. Не поступила. Пришлось использовать запасной план. Профессия отстой. Я так никем и не стала. Наверное, поэтому я так редко езжу домой, чтоб не видеть их разочарованные во мне взгляды.
— А у нас больше общего, чем ты думаешь, — усмехается мужчина, кладя ладонь мне на колено и не сильно его сжимая. — Моя родня тоже не была в восторге от выбранного мной пути.
— Да ладно! Никогда не поверю. Успешный нотариус — звучит, как мечта моих родителей.
— Но не моих. Ты сама всё поймёшь, когда приедем. Не буду портить тебе сюрприз, — он странно усмехается и сворачивает в наш двор.
Машина останавливается возле облезлого подъезда ненавистной мне пятиэтажки. Влад глушит мотор и разворачивается ко мне.
— Ты заинтригована? — спрашивает он, кидая взгляд на палец, который я грызу.
Черт. Никогда не избавлюсь от этой дурацкой привычки.
— Скорее нервничаю. Я не слишком-то нравлюсь родителям обычно. Да и…
— Рано?
— Хорошо, что ты сам это произнес. Ведь рано, да? — заглядываю ему в глаза, ища там ответы.
— Это ни к чему не обязывает ни тебя, ни меня. Считай, что ты — моральная поддержка. Я тоже белая ворона среди своих родных, и кто-то вроде тебя может сгладить это ощущение. Так что считай, что ты едешь со мной, как моральная поддержка. Дружеское плечо.