— Я бы хотел помочь, но сам понимаешь… — продолжает оправдываться Голубев, а я замолкаю, ища выход из услышанного дерьма.
Не мигая, смотрю на Барсова, и он даёт мне знак, чтобы я сейчас же распрощался с собеседником.
— Я понял. Спасибо. — делаю это наспех и не давая себе упасть духом, возлагаю на друга последнюю надежду.
Выступать открыто против Барсова-старшего означает самолично подставить шею под топор.
— Умываешь руки? — настороженно спрашиваю я, когда Ян медлит и внимательно меня рассматривает.
— С чего бы? — выгибает он бровь.
— Тогда чего ждёшь?
— Гошан, Марк Миронович никого просто так не возьмёт под своё крыло… — выступает с очевидным ответом Леванов и у меня внутри всё сжимается от осознания глубины ямы, где меня закопают, если я пойду против генерального. Я знаком с ним с детства и прекрасно осведомлён, как он уничтожает своих врагов. Он обрубает им воздух и вынуждает встать на колени, чтобы вернуть хоть иллюзию нормальной жизни.
— Знаю, не тупой. — чувствую, как подкрадывается отчаяние и компоную в мозгу все причины отстаивать свою позицию до конца.
А причина одна и она непреклонная.
Моя Алиса.
— Мне просто интересно… — прожигает меня испытывающим взглядом Барсов. — Если сейчас отец скажет не рыпаться… пойдёшь до конца?
— Да. — озвучиваю своё внутреннее решение, хоть и сражаюсь с неподдельным страхом.
— Рискуя всем? — впечатывает в меня поражённый взгляд рыжий.
— Да.
Чем больше это повторяю, тем незыблемее становится моя уверенность.
— Я звоню. — предупреждает Ян, всё ещё выискивая во мне запоздалую отставку.
Решительно киваю и затаив дыхание, смотрю, как он включает внешний динамик.
— Пап, привет. — с особенным спокойствием приветствует генерального друг. — Есть вопрос… Мне сообщили, что ты лично ходатайствовал о трудоустройстве некого Травицкого…
Боком ощущаю, как начинает елозить на месте Гена.
— Да, есть такое. — раздаётся жёсткий тон нашего наставника. — С чем связан интерес?
— Просто удивился. — держится перед превосходящей силой его сын. — До нынешнего дня в фаворитах только Милочка ходила…
— Только она там и остаётся! — веселеет голос Марка Мироновича.
— А Травицкий тогда кто? — не сдаёт позиции Ян.
— Это просто любопытство или за этим вопросом стоит что-то ещё? — доказывает свою проницательность начальник.
— Это ревность, отец. — отводит подозрения друг. — Банальная мальчишеская ревность. Если Миле я готов простить твоё покровительство, то другому нет. Удалю всех кандидатов на свою роль.
— Глупости, сын! — смеётся Барсов-старший. — Какое покровительство? Просто помогаю пацану по просьбе старого друга! За мной должок с армии!