От урода, что подкатывает к моей женщине, от невыносимой матери, что ломает мне жизнь с самого рождения или от бывшей любовницы, что плетёт паутину вокруг моего мышонка?
— Ну наконец-то, сынок! — идёт навстречу маменька, равнодушно огибая всех, кто попадается на пути. — Ты долго добирался!
Исключительно «ты»… Алисы для неё и вовсе не существует!
Предсказуемо до чесотки в заднице.
— Здравствуй, мама. — сухо здороваюсь я, даже не задумываясь подставлять щёку для поцелуя. — Какими судьбами? — притворно улыбаюсь, не выставляя все бушующие эмоции на обозрение любопытным гостям.
— Маленький сюрприз! Захотелось разделить с тобой праздник! — и столько фальши, что никакое прикрытие не поможет. — Мне известно, что значит для тебя работа и как ты любишь праздновать корпоративы!
— Птички напели или сама догадалась? — понижаю голос, склоняясь над её наглым лицом.
— Игорь! — раздаётся зов Алисы, ожидающей на входе. — Поможешь донести тяжёлое? — и приподнимает в руках лёгкую коробку.
Ах ты ж, моя проказница!
— Иду, любовь моя! — кричу я и задержав на матери испытующий взгляд, тихо указываю. — Держи свою сучку подальше, если не хочешь быть опозоренной перед возможными спонсорами…
Убеждаюсь, что послание достигло глубины и с триумфом прослеживаю за тенью злости в глазах женщины.
— Безумно счастлив, что мамочка рядом… — бубню себе под нос и спешу к своему мышонку, игнорируя по пути присутствие Стеллы.
Девушка и не торопится меня задержать, на удивление держа дистанцию и лишь наблюдая издали.
— Не вздумай таскать тяжести! — предостерегаю Алису, принимая невесомую ношу.
— Хорошо! — с лёгкостью соглашается она, избегая смотреть в сторону своего воздыхателя Травицкого, что следит за ней, даже участвуя при этом в разговоре с людьми.
— И на лестнице аккуратно, не торопись! — беглым взглядом выявляю в доме опасности. — И одна не ходи по дому!
— Ладно! — и в этот раз принимает мои условия Алиса.
Решаюсь попытать удачу и рискнуть продвинуться дальше:
— Ты знаешь, а меня действительно задело, что меня считают упившейся свиньей, не умеющей держать себя в руках…
— Задело? — ползут Алисины брови вверх. — Ооо, какая тонкая душевная организация у Березина… — отвешивает мне сомнительный комплимент и старается не упустить из виду друзей, удаляющихся на кухню.
— Ещё бы! Я оскорблён и унижен! — поджимаю губу и жду сочувствия. — Они бросили мне вызов и ты должна мне помочь, мышонок!
— Я? Как? — вопрошающе взирает девушка.
— Давай устроим им бойкот и совсем не будем пить! Вот прям ни капелюшечки в рот! — для усиления эффекта самоуверенно задираю голову и подталкиваю потеряшку в нужном направлении — к холодильнику.