Остаток дня прошел в суматохе. Я старалась занять себя всем, чем только можно, лишь бы прогнать из головы жуткие образы. Зарядила, опять же, телефон, до которого не доходили руки и, посмотрев на экран, впала в еще большую прострацию. Но не мог же мой телефон показывать такую дату? Это с какой скоростью должны работать на нем часы, что число указано не то. Разница была в неделю. Или я снова чего-то не знаю?
Чуть было не села мимо стула. Телефон выпал из ослабевшей руки, а с языка слетело витиеватое ругательство. И чего вновь удивляюсь? Разговора с бывшим начальником я не помню. Вчерашнего вечера, как оказалось, тоже. И не было ничего странного (вру, было) в том, что из моей жизни таким образом могли украсть целую неделю. Знать бы еще, кто… Если какой-нибудь оборотень, то противопоставить ему я ничего не могла. Обращаться в суд? После того, как сама совсем недавно в нем побывала? Да судья пальцем у виска покрутит, когда услышит мои обвинения. Еще и неизвестно, кто это такой наглый в моей голове хозяйничает.
Надо было вернуться в агентство и как следует потрясти Вильяма. Еще лучше — Дору. От него угроза, вроде как, не исходила. Он, в отличие от своего начальника, бросился меня защищать, а не убивать. Но как это все проделать? Ноги отказывались шевелиться. Я не смогла найти в себе силы не то, чтобы встать, но и просто приподнять какую-нибудь конечность. Слабость навалилась такая, что веки стали закрываться сами собой. Еле смогла заставить себя переместиться на кровать, что стояла вплотную к компьютерному столу. На этом остатки моих сил закончились. Руки-ноги окончательно отнялись, а сознание поглотила тьма.
Мне снился красочный сон. Я лежала на каменном алтаре, всем телом ощущая его холод. Надо мной склонился мужчина. Знакомый настолько, что я ощутила, как кулаки начинают чесаться сквозь сон. В этом странном сновидении я не стала усмирять желание пройтись по физиономии босса. Сжала кулак и как следует саданула им по скуле мужчины. Потом попыталась проделать это еще раз уже другой рукой, но ничего не получилось. Мои руки перехватили и завели за голову. Приковали чем-то к алтарю (или привязали, я не видела), чтобы, наверное, не дралась. Но никто не мог запретить мне и дальше противиться странному напору Вильяма, который, продолжая удерживать свои наглые конечности на моих, стал склоняться с конкретными намерениями над моим лицом.
— Только попробуй, — прошипела еле слышно.
На Фораста мое предупреждение никак не повлияло. Он таки коснулся моих губ своими губами и поцеловал. Поблизости послышалось многоголосое рычание.