— Стой! — возмущенно воскликнул парень. — Ольга!
Да хоть каравай на тонких ножках — мне без разницы. Метро… Надо быстрее скрыться от него за спасительными турникетами. Авось, ко мне домой не поедет.
Я боялась не столько его, сколько себя. Однокашник, скорее всего, уже догадался, что я утром ему солгала, и теперь желает поговорить. Анфиска, чтоб ее… Она нверняка просветила своего пожарного насчет сегодняшнего выходного. Интересно, а они уже того? В смысле встретились утром?
— Оля, ты чего?
Сказала бы, да только ты обязательно воспользуешься моим промедлением. Остановишь совсем, прижмешь к себе и примешься нашептывать на ухо приятные глупости. И клятвенно заверишь, что вообще не знаешь, кто такая Орликова.
В один прекрасный момент я поскользнулась и приложилась мягким местом об лед, что скрывался под тонким слоем выпавшего снега. Очки съехали с носа и перекосились. Рука неприятно заныла. А погода разбушевалась не на шутку. Казалось, что природа старательно укрывается перед грядущими в январе морозами.
— Добегалась, — послышалось сверху скорбное замечание. — Нет, чтобы поговорить, Каравайчик…
— Отойди от меня! — вскрикнула и попыталась подняться. — Ай!
— Супер, — хмыкнул парень, присаживаясь рядом.
— Уйди! — я хлюпнула носом. — Я сама справлюсь со своими проблемами.
— Охотно верю, — откликнулся бывший одноклассник и принялся ощупывать мои конечности. — Тут больно?
— Ты что это делаешь? — стараясь не обращать внимания на прострелившую запястье боль, осведомилась я.
— Осматриваю.
— Не. Надо. Меня. Осматривать!!! — стиснув зубы, прорычала. — Ты уже и так много чего «осмотрел».
На меня подняли задумчивый взгляд. Потом молча взяли на руки и куда-то понесли. Это было уже слишком. Сердце ныло, а душа разрывалась на части. Почему он это делает? Что ему от меня нужно? Поразвлечься и выбросить, оскорбив мои трепетные чувства, как в старые добрые времена? Зачем?! Неужели не наигрался в школе? Как бы не так… Не по адресу заявился.
— Каравайчик… — тяжело вздохнул молодой человек, мазнув по моему лицу печальным взглядом. — За что ты так со мной?
Хотелось много чего сказать ему в ответ, но я не стала этого делать. Георгий всегда был хорошим актером, и ему не составило бы труда рассказать мне красивую историю своей любви. Надавить на жалость, как сделал это совсем недавно, устремить на меня полные мольбы щенячьи глаза и сделать из моей персоны чудовище. Непонятливую, тупенькую, бездушную девушку, которая кроме как о себе, ни о ком больше не думает.
— Молчишь… — продолжал гнуть свое Филимонов. — Ты все-таки меня разлюбила.