На город зашли двадцать восемь Виманов, поделённые на четыре почти равные группы, а оставшиеся развернулись, возвращаясь на поле боя в поддержку великой нации дракона. Пусть сражение разворачивалось очень далеко, взрывы непрерывно доносились до Яр-града громкими отголосками эха, расходящегося по всей округе и напрочь заглушающего шум многолюдной толпы, суетливое жужжание, наполняющее взбудораженный город.
Дополнением к громоподобному шуму прилагалось визуализированное шоу — частые яркие разноцветные вспышки, и, увы, не от фейерверка. Фронт грандиозного побоища расстилался вдоль самой длиной юго-восточной границы архаического государства, там же укрепился Перун с несколькими Сейтлерами. Будь то конфликт выходцев Земли, Аркаим не прошла бы ни одна сила, однако флот Аримии медленно, но верно истреблял защитников приграничной страны.
У валуна на крыше пирамиды Солнца появлялось всё больше Асов, все они были схожи по внешности, явные сородичи, один подвид, в отличие от Ирманта. Орта среди них выглядел чёрной вороной, как ростом и статностью, так и чертами лица и одеянием. Символы на одежде каждого Сейтлера были уникальны, повторяясь лишь у нескольких, разделяя их на подгруппы.
— Ратичи! — раздался громкий крик приближающегося.
Это был человек, а точнее, жрец Яр-града. Он выбежал из небольшого помещения, напоминающего будку, скрывающую лестницу вниз на краю пирамиды, и оказался под высокой широкой крышей сооружения в Греческом стиле, без стен, но с колоннами и арками, покрытыми белой пылью, словно побелкой. Жреца сопровождали несколько воинов.
— Ратичи! — вновь повторил он, что означало «небесные воины».
К нему повернулись все, кроме Асмодея и Парта, небрежно распластавшегося и свесившего ноги в пропасть с высоты капища. Асу только наушников с музыкой не хватало для образа, а нечто походящее на трубку и табак он и сам раздобыл, размеренно пуская кольца дыма.
— Что делать с искрами? Система стабилизации работает в полную силу, всё может взорваться, если кварт попадёт под обстрел… — предрёк человеческий служитель с нешуточным страхом на лице и в глазах.
— Вий! — не настаивая на ответе, позвал Орталеона самый юный из Асов, тот безмятежный, лежащий на голых камнях.
Он бы и рад промолчать, однако кроме Асмодея на вопрос ответить никто не мог, вот Парт и вписался, чтобы не слушать в третий раз раздражающий его спокойствие голос.
— Ау, раз, два? Есть кто? — весело переспросил Святовит.
Остальные не разделили столь оптимистичного поведения, да ещё и на фоне далеко нерадостных событий. Но поскольку молодой всегда был так беззаботен, никто его осуждать не стал, ограничились молчаливым возмущением. Поведение Ирманта их раздражало больше, а Светоч, наконец, первым с ним заговорил. Другие давно ждали такого шага от кого-либо.