Рома влетел в стену сразгону, вновь приняв удар плечом, прошибая листы один за одним. В результате он спровоцировал процесс, обморозивший всё в радиусе нескольких метров вокруг него. Произошёл лёгкий взрыв, напоминающий вспышку, а после получился замерший фонтан, словно туда хлынула огромная масса воды, которая застыла за секунду, став скульптурой, в центре которой был закован Рома, предварительно встряхнутый моим выбросом — сильным всплеском энергии, пробившим уровень его брони и остудившим тело. Я не удержался и громко рассмеялся, выйдя из-за дерева и бросив состязаться, рассматривая то, что натворил, восхищаясь своим достижением.
— Эй, сосульки тебе не к лицу!
Подойдя ближе, я освободил его лицо от примёрзшей корки очень лёгкой вспышкой, осыпавший лед с головы. Позволил ему продохнуть, хотя он и сам бы с лёгкостью о себе позаботился. Скорее это была попытка скостить долю вины.
Чтоб быстро выбраться, Роме требовалось выпустить импульс и продержать его несколько секунд, но он неудачно обмёрз, с направленными вниз руками, что затруднило разрушение оков и замедлило его. Если бы он попробовал применить полный Выброс, началось бы всё именно с рук, а при распиле глыбы по центу вес ледяной толщи мог бы потянуть за собой вниз, что опасно.
Максимальная защита — это когда Иной подаёт в доспехи так много атмы, как только может, чтобы она выходила из всего тела и сразу во все стороны. Броня Ромы в момент столкновения погасла, а для запуска требовалось прикосновение к металлической части в одежде. Совершать старший из Выбросов без брони было опасно, для стабилизации заклинания энергия должна пропускаться через защиту, прикрывающую тело, ведь мана испаряется сразу отовсюду, расходясь вокруг в виде человека подобного облака.
Я помог ему расколов верх, отменяя упомянутый сценарий, а Рома воспользовался потоком, доделав остальное, затем поднял колено и выбрался из получившегося под ним углубления. Лицо у него было жутко недовольное, словно осуждал меня, тоже забыв о гонке. А я мог только дико ржать, чуть не упав на жопу.
— Вот ты… — добротно полив меня бранью, претензиями и грязью, высказался Рома, недовольно, но с долей юмора, как бы признав, что я его обхитрил. Он не ждал подставы с преградой. — Если заболею, приду к тебе и буду кашлять в твою харю, пока не заражу! Чёрт, как же холодно!
Вздрогнув всем телом и потерев себя по плечам прямо поверх одежды, Статик распустил заряд по броне. Видимо он действительно порядком продрог, ведь от переохлаждения атма не особенно спасала.
— На дворе не май месяц, придирок! Промочил меня, а нам ещё идти и идти, — жаловался он.