– За преступления перед Богом и людьми, за хулу и поношение Святой Римской Католической Церкви, за мерзкое чародейство, за заключение сделки с дьяволом и за малефециум, – отбарабанил легат Верочелле.
– Что-что? – вполголоса спросил Годфруа де Фраго у тамплиера. – Чего он там говорит? Какой ещё малефециум?
– Это латынь, – чуточку погромче, чем следовало, ответил Ги. – А слово это в переводе с латыни означает «причинение вреда».
– Так бы и говорили, – буркнул Годфруа. – А то придумали какие-то малефециумы, венефециумы...
Легат в бешенстве обернулся к рыцарям. Те мгновенно умолкли и уставились в пространство.
– Ты ли отшельник, именуемый Иммануилом? – в третий раз спросил легат у отшельника.
Видимо, чудотворцу вся эта волынка тоже уже порядком надоела, поскольку он, вместо того чтобы промолчать или спросить что-нибудь в ответ, спокойно промолвил:
– Да. Это я.
Легат обернулся к крестьянам.
– Можете ли вы засвидетельствовать, что этот человек действительно отшельник Иммануил, как он сам себя называет?
Крестьяне жались, мычали что-то невразумительное и с видом нашкодивших шавок смотрели на святого.
– Так да или нет?! – повысил голос господин легат. И столько власти было в этом голосе, что не ответить ему было уже никак невозможно.
Самым смелым оказался Сантье.
– Да, монсеньор. Это он самый и есть. Только это... Никакого вреда или там малеициума или ещё чего такого он нам не делал. Напротив даже, он завсегда...
Легат резко взмахнул рукой, обрывая излияния Сантье.
– Довольно. Будешь говорить, когда тебя об этом спросят. Итак, со слов свидетелей и также с его собственных слов было установлено, что этот человек действительно является Иммануилом-отшельником...
– Принимать свидетельства от крестьян?.. – сморщился тамплиер. – Ох, ну и странные же порядки у них в Италии...
– Чему тут удивляться... – со скучающей физиономией потянул Годфри. – Это же и-таль-ян-цы!
– Ну да, трусливые итальяшки...
– Франкская сволочь, если ты ещё раз... – сквозь зубы начал один из итальянских рыцарей, сопровождавших Пабло.
– То что?.. – быстро спросил Ги.
– Замолчите, вы, оба! – рявкнул Пабло Верочелле.
Ги и итальянец умолкли, но принялись сверлить друг друга свирепыми взглядами.
Между тем допрос Иммануила продолжался.
На вопрос, откуда он родом, отшельник ответил, что у нас у всех только один дом – Царствие Небесное. На вопрос, какую веру он исповедует, отшельник произнёс что-то вроде: «У Единого много имён. Хвалите его на всех языках и не будьте с теми, которые раскольничают о его именах».
Говорил Иммануил это с таким видом, как будто бы что-то цитировал.